Взмокинские истории
Шрифт:
– Странный парень Терпий… ходит-ходит головой набекрень, и хоть бы глянул на нас. Неужто мы такие бедные, что на нас глядеть нельзя? К счастью, все есть. А он все фантазирует.
Но даже если Терпий фантазировал, то фантазии его были совсем не странные. С некоторых пор ему очень хотелось завести детишек, чтобы учить их, воспитывать, заботиться.
Но в те времена детей умели заводить лишь одним способом – природным – и для этого нужны были он и она. Терпий, ясно, он; да где сыскать ее? Терпий никогда не помнил родителей, и не мог у них спросить, а его старый мастер всю жизнь
Терпий пробовал просить приятелей – помочь в поисках пары.
– Не могли бы вы мне пособить в одном деле… сказать, что так мол и так, все женятся, ну вот и Терпий… тоже захотел. Авось кто откликнется.
Приятели ходили по домам, рассказывая:
– Слыхали новость? Чудак Терпий жениться вздумал! Фантазировал-фантазировал и вот на тебе! – дошел до зрелой мысли. Прямо-таки удивительное событие в природе.
– Да кто ж за такого пойдет? Он же странный; натворит еще чего. Муж должен быть серьезный и обстоятельный. Муж должен быть личностью. А у этого никакой личности, руки только умелые. Но ведь этого же недостаточно.
Терпия никто не воспринимал всерьез, хотя мастерство его было бесспорно. Да, он любил выдумать что-нибудь этакое, но без всякого вреда. Наоборот, некоторые его придумки имели большое значение.
Это хорошо знал сосед Терпия – Радий:
– Терпенек, а Терпенек! (Радий любит забавные прозвища) – Не наточишь ли мне нож сучковый? Только надо сделать так, чтоб им и толстые ветки, и тонкие стебли можно было срезать без малейших царапин вокруг.
Терпий большой мастер, он сделал нож – такой, что может косить в саду траву, сорняки, сучья, и при этом остальная часть растения совершенно не страдает.
– Терпелик! Не настроишь мне замок, а то он так разболтался внутри, что только и слышно: хрб, хрб, хрб!
Терпий разобрал замок, но тот настолько износился и проржавел, что легче изготовить новый. Терпию совсем нетрудно – новый замок он сделал за одну ночь, с множеством хитрых рычагов, совершенно неприступный для чужих. При повороте ключа замок звенит:
– Зжть! Вжть! Тржть!
– Да, эта музыка приятнее. – говорит Радий. – Песни можно играть!
Радий – весельчак и балагур, любитель шумных забав и хороший хозяин. Нельзя сказать, что он работает больше Терпия; просто у Радия особый дар – дар везения.
Скажем, по весне все посадили по 100 дынь, и Радий посадил, и Терпий; год выдался неурожайный, и из 100 дынь до конца созрели едва 3-4. А у Радия созрели восемь.
Все ходят и говорят:
– Ай да Радий! Все лето дожди простояли, света не давали, а он, глядите-ка, целых восемь дынь собрал! Вот это хозяин! Вот это молодец!
Терпию, который как и все получил из ста дынь четыре, говорят:
– Копался, копался… а выросло лишь четыре шарика? Эх ты! Чудной! Зачем ты берешься не за свое дело? У тебя же кроме молотка в руках ничего не держится!
Терпий не обижается, тем более что над ним чаще всего смеются девицы, веселушки-хохотушки. Но почему они не хотят разговаривать с ним всерьез?
Едва он приблизится, а они сразу:
– Парень, от тебя дух кузнечный идет… просто с ног валит!
Терпий стирал свои одежды в семи водах,
– На тебе паутина повисла… лицо носишь грубое… говорить с тобой неинтересно, будешь о своих химикалиях вещать… скучный ты.
Терпий все ждал, когда найдется та, которой он понравится. Но такой все не было и не было. Терпий ждал (он очень хорошо умел ждать), ждал, думал, а потом пошел к Радию за советом.
У Радия было полно советов на этот счет, и все очень активные.
– Познакомиться очень просто. Можно в бок толкнуть. Ущипнуть. Можно по затылку. Можно нечаянно что-нибудь рассыпать, а потом собирать, слушая, как она ругается. Слово за слово… так и познакомиться недолго.
Радий имел много приятельниц – действительно, он ущипнул многих, и всем было весело. Но когда то же самое пытался сделать Терпий, то девицы становились не веселыми, а злыми; они бранили Терпия почем зря, кидались в него мелким товаром, обещали нажаловаться и побить. Драться всерьез ни они, ни их парни-приятели не хотели, поскольку Терпий был уж очень крепкий; но и знакомиться никто не хотел. Терпий не знал, что и подумать. Вероятно, при этих способах нужно было, чтобы знакомился Радий, а не Терпий.
Терпий не обижался на Радия, наоборот, Радий ему очень нравился за веселый нрав; но как же все-таки ее отыскать?
Радий посоветовал:
– Если не умеешь просто знакомиться, напиши письмо. Что, дескать, имею желание… сам я хороший (опиши себя как следует). Только не очень ври. А то потом выкручиваться придется.
Терпий подумал, что ему письменное знакомство весьма подойдет, и оно даже лучше, поскольку не требует хулиганства. Правда, он был кузнецом и не очень хорошо умел писать письма. Он вообще не привык излагать свои мысли в письменной форме, полагаясь больше на умозрительные образы; так что когда Терпий стал писать, то ничего не мог написать.
– Здравствуйте. Так. Хорошо. Написал. А что будет после «здравствуйте»? Мысли что-то не идут… что же говорить надо? Сначала здравствуйте, а потом, потом… Не получается! Надо тренироваться.
Терпий был очень упорен; несмотря на не слишком юный для учебы возраст, он стал учиться очень усердно. Он сам себя учил писать письма. Он ходил взад-вперед, в промежутках между трудом, размышлял, размышлял. Из сотен обычных слов он выискивал правильные, которые потом складывал в фразы; фразы не получались, он тысячу переделывал каждую строчку, чтоб было и верно, и прилично. Медленно-медленно Терпий достигал возможности писать; наконец он научился. Научился не просто думать красиво, а коротко и точно записывать все придуманное.
У Радия к тому моменту было уже 2 или 3 ребят; Терпий не завидовал – он же умел ждать.
– Надо написать – а кому же написать, если я никого не знаю? Значит, надо познакомиться… по переписке.
Терпий потер горсть песка, превратил его в самозажигающийся стержень. От соприкосновения с воздухом на конце возникла искра, давая яркий свет; свет горел, пока весь материал стержня не перешел в энергию, то есть очень и очень долго. Не все это время Терпий писал (каждый он занимался работой), но все равно он написал очень много.