Взор Талимана

Мирошник Ксения Викторовна

– И что это должно значить?

– Ты же не потрудился рассказать мне о том, что именно Микон просил тебя сделать, – с вызовом ответила девушка.

– Он просил МЕНЯ, а это значит, что тебе знать об этом не полагалось. – И снова его голос рассказал Илае о тревоге и беспокойстве в душе барса.

– А мне вот захотелось знать, что за заговор назревает за моей спиной.

– Это все уже в прошлом и то о чем он меня просил теперь не имеет никакого смысла. – Кирану не нравился этот разговор, а Илая напротив, жаждала его продолжить. – Это уже не важно, потому что совет

решил отправить нас в это путешествие.

– Дело не в том, что имеет смысл, а что нет. Мы ведь говорим о доверии, а оно, на мой взгляд, должно быть обоюдным.

– Это совершенно разные вещи, Илая. Ты копаешься в моей душе, ворошишь мои чувства и делаешь свои нелепые выводы обо мне, которые к истине не имеют никакого отношения. – Вот оно! Илая, наконец, поняла, что так сильно беспокоило его.

– Я слышу ложь! И я тебе уже говорила, что слышала ее от тебя неоднократно и почти всегда она касалась меня. – Илая разозлилась не на шутку, подняв эту тему, но молчать уже не было сил. – Ты считаешь меня глупой, своенравной, безответственной и колючей! Ты сказал Микону, что не собираешься сдувать с меня пылинки! Назвав себя и остальных моими друзьями, ты лгал! Что не так с моими выводами?

– Все это выглядит, возможно, так как ты сказала, но в совокупности. Если посмотреть на все эти вещи по отдельности, ты поймешь, что глубоко заблуждаешься. – Кирана злило, что у него не получается достучаться до нее, но сделать этого не рассказав больше, он все равно не сможет

– Ты хочешь сказать, что я могу тебе доверять?

– Полностью.

– О чем просил тебя Микон? – Илая вложила в этот вопрос все свои надежды, чтобы Киран, наконец, понял, что только ответив на него, может рассчитывать на что-то похожее на доверие.

– Он просил похитить тебя из клана Каллима, – обреченно выговорил Киран.

– Что? – Илае хотелось верить, что подобно зрению, ее слух сейчас отказывает ей.

– Микон просил меня выкрасть тебя из дома. – Очень медленно повторил барс, потирая переносицу. Он смирился с тем, что Илая добилась своего, и не стал сопротивляться.

– Зачем? – голос девушки дрогнул. Она не могла поверить, что человек, который так неожиданно стал ей дорог, мог пойти на такую гнусность.

– Ты должна была покинуть дом, чтобы вернуть свою силу, – попытался объяснить барс. – То, что делал Ваху, могло привести к необратимым последствиям. Скорее всего, ты бы погибла. Если бы он лишил тебя силы еще на год, никто не смог бы тебе помочь.

– Но что за дело твоей семье до меня и моей силы?

– Ты сильна, как и твоя мама. Ее сила перешла к тебе, а значит, ты будешь могущественнее всех в своем клане. Микон считает, что твой отец не хочет такой конкуренции, поэтому связал твои силы, пытаясь ослабить магию в тебе. Ваху любит власть, и место главы клана его вполне устраивает.

Илая понимала, что в словах Кирана был смысл и, что ее отец именно такой, как описал барс. Это знание жило в ней всегда, просто она не хотела признавать его.

– И все же, почему Микона так заботит этот вопрос?

– Илая, я не могу сказать тебе всего сейчас. Просто поверь, что моя семья

не желает тебе зла, а скорее наоборот.

– Это говорит человек, которому велели похитить меня!

– Для твоего же блага!

– Но это все слова, Киран.

– Ты же можешь слышать ложь! Вот и скажи мне, есть ли правда в моих словах? – Голос барса был правдив, как никогда, но Илая уже не понимала чему верить.

– Я хочу знать больше! – твердо сказала Илая.- Я видела, что моя мама была близка с твоей и что ее любили в клане барсов. Но мой отец всегда говорил мне, что кланы не дружны, что мы просто сосуществуем на одной земле. Он внушал мне, что люди настоящие варвары, злые и бесчувственные. Кунны тщеславные и горделивые, а тавры – глупые и ленивые.

– Я понимаю твое смятение, я наблюдал за ним, каждый раз, когда ты видела проявления тепла и заботы между остальными тремя кланами. Я уже говорил тебе, что многое из того, чему тебя учили ложь, – сказал Киран. – Но я не тот, кто должен все тебе объяснить. Ты должна слушать, смотреть и думать, чтобы только ты сама открыла в себе ответы. Они не должны быть навязаны или вбиты в твою голову.

– Расскажи еще хоть что-нибудь, – взмолилась девушка, приближаясь к Кирану и заглядывая в глаза.

– Я знаю только то, что твоя мама, мои родители и еще несколько представителей четырех кланов объединились в союз, который добивался изменения какого-то важного закона, – начал рассказ Киран. – Не спрашивай, что за закон, я не знаю. Они пытались отстоять свое мнение в совете, но им открыто противостояли, в том числе и твой отец. После последнего такого обсуждения, в ходе которого появилась надежда, твоя мама погибла.

Последние слова Кирана прозвучали тихо, и Илая увидела в глазах барса боль.

– Что ты знаешь о смерти моей мамы? – с гулко бьющимся сердцем, спросила девушка.

– Почти ничего. Она умерла на наших землях, сразу после заседания совета…

– Я помню, как отец привез ее тело… - голос Илаи сорвался, и ей пришлось сжать кулаки, чтобы взять себя в руки. – Ты знал ее?

– Да. Она любила меня, а я ее, – казал барс, делая шаг к девушке. – Я очень хорошо ее помню. Ее заботу и доброту. Однажды, она принесла мне кинжал в подарок. Дира сказала, что он необычный и что она зачаровала его специально для меня. Только встретив тебя, я понял, на что он способен. – Киран провел рукой по волосам и в этот момент показался Илае немного растерянным. – Она верила, что мы подружимся.

Илая вспомнила ласковые глаза матери и подумала о том, что у этого мужчины была своя история, связанная с самым родным для нее человеком. Ее мама хотела, чтобы они подружились?! Немыслимо! Возможно, все так и было бы, если бы не ее смерть.

– Еще через год погибли мои родители, которые, по слухам, продолжали продвигать свою идею в совете. Я не могу утверждать с полной уверенностью, что эти смерти связаны, – тихо говорил барс. – Но меня не отпускает мысль, что я что-то упускаю. Почти все, кто так или иначе был на стороне наших родителей, уже умерли. Курт не хочет говорить об этом, поэтому мне приходится домысливать самому.