Взорванная тишина. Сборник рассказов
Шрифт:
«Это ты после трупа на дивизионе сумел на повышение уйти?! Силён у тебя блат!» – вновь позавидовал про себя Фурсов, а вслух сказал:
– У меня тоже был, неосторожное обращение с оружием, разводящий часового застрелил…
Драли потом так, будто я лично убил. Ох, не дай бог… Ты-то, считай, уже отмучился, а у меня опять на шее будет пять сотен гавриков… Как говорится, в Армию берут всех под ряд, а спрашивают как с нормальных.
В дверь кабинета постучали.
– Разрешите, – в дверях стоял невысокий
– Ну что Кущак, как с гробом? – спросил его Савельев.
– Цинк нашли, к обеду готов будет.
– Хорошо. И вот ещё что, с роты связи для сопровождения тела на родину людей брать нецелесообразно, поэтому пару человек ваших возьмём, и ещё двух с технического дивизиона.
– Товарищ подполковник, у меня и так в наряд некого ставить… – заскулил капитан.
– Всё Кущак… свободны! – оборвал его Савельев, и тому ничего не оставалось, как выйти.
Савельев взялся за телефон:
– Дежурного по части… Вызовите ко мне майора Королькова… Это начхим, он труп повезёт, проинструктировать надо, – пояснил он свои действия Фурсову.
– А из-за чего, собственно, повесился этот сержант, – спросил Фурсов, стараясь удерживать на лице маску сострадания, – ерунда какая-нибудь, девчонка замуж вышла, письмо из дома?
– Да нет, Василич, тут не ерунда, дознавателям придётся поработать. – Савельев поморщился, явно через силу заставляя себя говорить о проишествии. – Хотя многое уже и сейчас понятно.
Он этой весной с учебки пришёл, со странностями парень, но чтобы до такого… Командиром отделения в роте связи был, русский, а в подчинение к нему среди прочих два армянина попали с одного села. Отделение неполное народу всего пять человек двое всё время отсутствовали то командировки, то санчасть. В общем, он и эти армяне и составляли всё отделение. Сейчас выяснилось, что они его давно уже третировали, работать вместо себя заставляли, во внутреннем наряде он дежурный вместо них дневальным у тумбочки стоял, портянки, хе-бе их стирал. Наверное, ещё что-то было, раз до самоубийства довели, расследование покажет.
– Эти армяне старослужащие?
– В том-то и дело что нет, они с ним одного призыва.
– Тогда не так страшно, неуставняк на полк уже не повесят, – подсластил «пилюлю» Фурсов.
– Какой неуставняк, я совсем о другом… Как ты думаешь, почему в последнее время стало поступать так много морально слабых призывников… причём почему-то в основном с России, Украины, Молдавии, в общем, с Европы, а с Кавказа напротив чересчур сильные, напористые, так и норовят других подмять? Вроде одного возраста, но такое впечатление, что они старше, может в самом деле в горах мужают раньше? Ведь подобные сигналы давно уже идут, только вот до самоубийства не доходило.
– Ты только в межнациональную плоскость этот вопрос
– Не знаю, как это всё прятать… На прошлой неделе трое казахов напали на двоих русских, а до того узбеки с киргизами подрались. Раньше ведь не доходило до такого… Может потому, что славян в казарме было подавляющее большинство, а сейчас уже нет?…
– Разрешите! – в кабинет боком протиснулся рослый, могучего сложения майор лет сорока, с пепельными волосами, густо выбивавшимися из-под фуражки. – Товарищ подполковник, майор Корольков по вашему приказанию прибыл!
Будучи невысоким и субтильным Фурсов всегда испытывал смесь зависти и неприязни к людям такой стати. Но обладатель средних физических данных Савельев, по всему, этого комплекса не имел и заговорил с майором подчёркнуто уважительно:
– Геннадий Петрович, вам поручается малоприятная, но ответственная задача.
– Гроб везти? – хмурое лицо майора свидетельствовало, что он предвидел такое поручение.
– Да… Мне посоветовали именно вас, как надёжного, исполнительного офицера. К тому же, я слышал, вам уже приходилось заниматься делами такого рода?
– До перевода сюда возил один раз, – без энтузиазма ответил майор.
– Ну вот, вам и карты в руки, – чтобы как-то разрядить гнетущую атмосферу Савельев изобразил нечто похожее на улыбку.
«Здоровый лоб… если родственники накинутся, отобьётся, – неприязненно подумал Фурсов. – Хотя, смотря куда везти, а то и забьют как мамонта, прецеденты были».
– А куда везти-то? – словно в продолжение мысли спросил Фурсов.
– Да вот… кстати, запишите адрес Геннадий Петрович, – Савельев начал диктовать, глядя в свой «Ежедневник». – Московская область, Луховский район… – Фурсов слегка напрягся, ибо слышал начало домашнего адреса его матери, – … город Лухов, улица… – Савельев назвал его родной город и улицу, на которой он прожил семнадцать лет и куда почти каждый год ездил в отпуска… дом номер… Фурсов не верил своим ушам – Савельев словно считывал адрес с конверта, которые он примерно раз в полтора месяца отправлял матери.
Всё совпадало… кроме квартиры. Квартиру Савельев назвал другую, но то оказалась квартира из того же подъезда, она располагалась на пятом этаже, а матери на первом… На пятом?… Догадка с головы до пят пронизала Фурсова – это же сын Аньки… До него как сквозь некрепкий сон доносились обрывки фраз Савельева инструктировавшего майора:
– …родителям про самоубийство ни в коем случае… при исполнении служебных обязанностей… сопровождающих бойцов самым тщательным образом проинструктируйте, чтобы не проговорились…