Взорванные лабиринты
Шрифт:
– Письмо! Письмо Астероллов!
– разорвал тишину голос Гинса.
Зал еще, быть может, секунду хранил мертвое молчание, а потом взорвался единым воплем изумления.
Гинс придвинул к себе отливавший голубизной квадрат.
Репортеры из первых рядов сорвались с мест и рванулись к Гинсу. Но полицейские, которые стояли вдоль всего барьера, вскинули автоматы наизготовку. В зале снова воцарилась мертвая тишина.
Профессор
«Дорогие земляне! Наш эксперимент окончен. Процесс, к которому приковано сейчас внимание всей планеты, есть логическое завершение развития определенных событий, вызванных нашим вмешательством в жизнь аранцев. Очень сожалеем, что оно нанесло им нравственный, моральный и материальный ущерб. Но мы не могли покинуть планету, не предприняв попытки познать некоторые очень важные закономерности развития ее цивилизации…»
Гинс сделал паузу, оглядел зал: ни одного движения ни единого шороха, будто зал заполнен не живыми людьми, а каменными изваяниями. Профессор провел ладонью по лицу, как бы снимая и с себя окаменелость, и продолжил чтение.
«…Мы обладаем опытом общения с другими цивилизациями, методами их познания. Существует закономерность: чтобы определить жизнеспособность какой-либо цивилизации, перспективы ее развития, необходимо прежде всего зафиксировать наиболее слабые ее звенья. Поэтому объектом своего эксперимента мы избрали наименее организованное общество.
В принципе на планете существуют две формы сознания. Одна принадлежит настоящему и устремлена в будущее, другая, продолжая пока существовать, имеет связь только с прошлым.
Путь войн, взаимного уничтожения, насилия, беспощадной эксплуатации разума в создании им все новых и новых средств его же уничтожения - тупиковая фаза развития любой цивилизации. Сознание, которое идет по этому пути, анархично. Оно разделяет людей, ожесточает их, порождает несчастья и страдания. Эти процессы особенно обостряются в критических ситуациях.
На очень короткое время мы лишили линцев самого искусственного и поэтому не самого необходимого блага. К чему это привело - знают уже все.
Когда нам стало известно, что на квартиру профессора Фэтона готовится налет, мы решили несколько изменить направление второй фазы эксперимента. Возникла возможность еще более конкретизировать опыт и форсировать получение конечного результата, с одной стороны,
Новые реальности (информатор и письмо) попали в руки типичных носителей, как вы говорите, частнособственнической психологии. И что же?
– Разве они сразу предприняли попытки развернуть научный поиск, приступить к узнаванию новых истин? Увы, нет.
В этом частном факте опять проявилась объективная логика сознания, в основе которого лежит культ насилия. За пределами круга своих материальных, политических и идеологических интересов сознание не только утрачивает способность познавать мир, открывать в нем новые истины, но является яростным врагом всего, что не отвечает его целям. Это его свойство особенно очевидно проявляется в вашей так называемой борьбе идей.
Однако не ради установления только этой истины начинали мы свой эксперимент. Нет, мы ставили перед собой и другую цель: узнать, насколько прогрессивная форма сознания, функционируя в наименее благоприятных для себя условиях, способна противостоять своему антиподу, утверждать в непримиримой борьбе с ним свои ценности и историческую правоту. И победа осталась за ним - и в Лине, и здесь, на судебном процессе.
У нас нет никаких сомнений в том, что ваша цивилизация преодолеет свою слабость. Тому залог - ее позитивные достижения и в области сознания, и в области научного творчества.
Мы говорим вам «до свидания», потому что верим - встреча с вами состоится. Наши следы найдете на планете, существование которой вы уже доказали и которую назвали «Заплутоновой». Мы оставим там для вас информатор и еще одно письмо. Если вы долетите до этой планеты, то найдете дорогу и к нам. До скорой встречи! Астероллы».
Новых строчек на голубой поверхности квадрата больше не появлялось.
Гинс обернулся к залу и едва не ударился затылком об объектив телекамеры. Один из телеоператоров придвинул свой аппарат почти вплотную к столику, чтобы брать текст письма как можно крупнее.
Зал вдруг ахнул. Гинс резко повернулся к столику. Никакого письма на нем не было. Над столиком угасал слабый вихрь. Снова на всех пахнул тонкий аромат и вскоре исчез.
И ничего не осталось от Астероллов, будто их никогда и не было.