Взорванные лабиринты
Шрифт:
– Не сомневаюсь, ответил Яви.
– Было бы странно, если бы вы с такой ногой ехали за пятьсот километров, чтобы посмотреть не отставного инспектора полиции.
Гинс отпил еще глоток вина из высокого бокала - и отстранился от стола. Соримен изнывал от желания закурить.
– Думаю, пора нам покурить, - прищурился в улыбке хозяин.
– Господин Соримен наверняка такой же страстный курильщик, как и я.
– Определяете по моему методу?
– с ноткой легкого озорства в голосе спросил Гинс.
– Совершенно верно - по цвету указательного и большого пальцев и правой руки.
Соримен
В гостиной Ари попытался было пристроиться с Гипсом в одном кресле, но Яви отправил внука погулять.
Гинс серьезно посмотрел на инспектора.
– Господин инспектор, - официально начал он, - я пришел к вам как представитель Комитета защиты прав человека по поручению его председателя профессора Крок Суни. Научная общественность не только Арании, но и всего мира возмущена позицией официальных властей, которую они заняли по отношению к профессору Фэтону вообще и к проводимому по его делу расследованию, в частности. Триста известных зарубежных ученых подписали обращение к Президенту нашей страны, в котором они требуют оградить профессора Фэтона и все, что связано с Пришельцами, от унизительных оскорблений со стороны определенных политических сил в нашей стране. Ученые требуют, чтобы Президент предпринял все для того, чтобы похищенные у профессора Фэтона ценности были найдены и возвращены науке. Сам профессор прервал свое турне, и через несколько часов будет в столице.
Гинс встал и прошел к окну, опираясь ни изящную черного дерева палку с загнутой ручкой.
– Мы предполагаем, что в настоящее время вы испытываете серьезные затруднения. Если судить по комментариям правой прессы, то вас даже собираются привлекать к судебной ответственности. Нам бы хотелось, чтобы вы поделились с нами своими затруднениями.
– Не понял, - глухо обронил Яви.
– Мы хотим, чтобы вы более подробно и обстоятельно ознакомили меня, а в моем лице Комитет, который я здесь представляю с тем, что мешает вам продолжить расследование.
Яви посмотрел на Гинса, потом перевел взгляд на Соримена.
– А кого представляет господин Соримен?
– Линский забастовочный комитет, - сразу ответил Лори.
Инспектор изумленно поднял брови.
– Забастовочный комитет?
– переспросил он, откровенно поразившись.
– Совершенно верно, - повторяя его интонации, ответил вместо Соримена Гинс.
– Дело в том, - пояснил Лори, - что одним из политических требований линских рабочих является требование о немедленном аресте Роттендона и о форсировании расследования дела профессора Фэтона.
– Ничего не понимаю, - развел руками Яви.
– Какое дело рабочим до профессора Фэтона и тем более до полицейского расследования?
Соримен улыбнулся. Недоумение инспектора было натуральным.
– Господин инспектор, - ответил Лори.
– Профессор Фэтон и похищенные ценности - достояние нации. Разве рабочие не есть большая часть нации. И если кто-то покушается на национальное достояние, мы, рабочие, не можем относиться к этому спокойно.
Соримен взволновался. Гинс сделал ему незаметный знак: мол, спокойнее. Он очень опасался, что Лори переберет.
Яви пожал плечами и неловко улыбнулся.
–
– Но дело давно переросло полицейские рамки!
– воскликнул Гинс.
– Ведь вам мешают, вас травят не только в полиции!
– Но меня официально отстранили от дела, господа, а само дело закрыли.
– Не может быть!
– изумился Гинс.
– Неужели?!
– Совершенно точно. Я только что от Верховного прокурора. Он тоже показал мне на дверь.
Гинс вернулся к креслу, сел, поставив палку между ног.
Он не нашел слов.
– Почему вы молчите?
– спросил Лори.
– То есть?
– не понял Яви.
– Кому я должен говорить?
– Хотя бы позвонили мне или обратились к прессе, - ответил Гинс.
– А что вы можете сделать?
– спросил Яви.
– Доктор Ега не хочет, чтобы я завершил дело. А он сейчас Главный комиссар. Он отобрал у меня всех помощников. И я больше не хочу, - раздельно произнес инспектор, - рисковать собой и унижаться.
Видно было, что этот разговор задел инспектора за живое.
– Вы спрашиваете, кто мне мешает, - продолжил он после паузы.
– Я не могу ответить на вопрос исчерпывающе. Куда я не пойду, всюду натыкаюсь на тупики. Я никому не верю: ни Снайду, ни Ега, ни прокурору, ни даже самому Президенту. У меня для этого есть основания.
– Яви вскинул голову и уставился неподвижным взглядом в Соримена.
– Все, как кроты, ходят вокруг меня по своим подземным ходам и стремятся к своим целям, которые не совпадают с моими. Я уже устал скрывать от должностных лиц наиболее важные обстоятельства дела. Я тоже крот и иду сложным лабиринтом к цели с той разницей, что она не личная. Раскрой я тому же Снайду или Ега секреты дела, и я уверен - оно с треском провалится. И вот я спрашиваю себя - почему я играю в прятки с теми, кто по долгу службы обязан оказывать мне всяческую помощь?
Гинс и Соримен улыбнулись одновременно, вопрос инспектора прозвучал очень уж наивно.
– Я понимаю, конечно, в чем дело, - заметив их улыбку, продолжил он, - такое случается со мной не в первый раз. Я знаю, что полиция не свободна от определенной политики, но нельзя же так нагло попирать свой служебный долг!
– Поэтому мы и пришли к вам, инспектор, - заговорил Гинс.
– Нужно поставить их на место.
– Вы думаете, это в состоянии сделать ваш комитет или забастовщики?
– иронически спросил Яви.
– Думаем, - ответил Гинс.
Яви задумчиво забарабанил пальцами по столу. Он уже сожалел о своей вспышке. В то же время по голосу Гинса он почувствовал, что тот уверен в силах, которые стояли за ним.
– Если вы хотите мне помочь, - нарушил паузу Яви, - то добейтесь восстановления следственной группы и отстранения от нее доктора Ега. Остальное я беру на себя. В силах вы сделать это?
– Яви в упор посмотрел на Гинса.
– Вы в этом скоро убедитесь, - подтвердил Соримен.
Яви проводил гостей до калитки. Пришла неожиданная поддержка. Благополучное завершение дела было бы хорошей точкой в его инспекторской биографии.