Взрослая девочка
Шрифт:
Но он не был жесток, поэтому выбирал тех женщин, для которых такие отношения были естественными. Он не хотел никому мстить, желая лишь обезопасить себя от разочарований. И даже бездушные куклы, искавшие в союзе с мужчиной лишь удовольствие и материальную выгоду, а отнюдь не взаимопонимание и нежность, при расставании получали от него небольшую компенсацию, как та же Мими.
Один раз он едва не влюбился снова, но вовремя смог отличить корысть от подлинных чувств и расстался с той девушкой без видимых потерь.
Одри была потрясена.
— А ты не думал о том, что, защищая себя от боли, ты лишаешь себя и радости, возможности найти счастье, — тихо произнесла Одри.
— Я привык, — пожал плечами Жюльен. — Привык и ничего не хочу менять.
Он уже снова опустил забрало, недоумевая, что заставило его так разоткровенничаться — ведь он много лет не раскрывал душу ни единому человеку. Чтобы сменить тему, Жюль принялся шутить и болтать о пустяках.
Такси остановилось у ресторана, и Одри охнула, выражая свое восхищение. Это было одно из заведений всемирно известной сети, очень изысканное и престижное.
Они сели за любезно указанный метрдотелем столик, им принесли меню и предложили аперитив.
Пока Жюльен развлекал свою спутницу разговорами, к их столу подошел немолодой мужчина и на ломаном французском восхищенно воскликнул;
— Так и есть! Это вы! А мы с женой был спорить, показалось нам или нет!
Одри узнала тучного туриста, которого видела в своем отеле вчера, во время ужина.
— Простите нас за беспокойство… — Дама встала из-за столика и присоединилась к своему мужу. — Но мы были сегодня на выставке и не могли не выразить вам своего… как это слово… восхищения! Надо же, такая молодая девушка и такой талант! Можно попросить у вас автограф?
— Конечно, — смутилась Одри и подписала протянутую открытку с видом Ниццы.
— Как нам повезло, правда, дорогая? — продолжал турист. — Мы из Мичигана, — пояснил он. — Устроили себе небольшой холидей. Нельзя же все время заниматься бизнес, надо иногда веселиться, андестенд ми? Мы купаться, загорать, смотреть выставка и видеть там вы! Были решить поужинать в знаменитый французский ресторан — и видеть вас снова за соседний стол! Вы прекрасно рисовать!
— Очарованы, просто очарованы, — вторила мужу американка.
— Спасибо, — улыбалась Одри. — Спасибо за ваши слова. — Щеки ее были розовыми от смущения. Другие посетители с интересом оборачивались, и только прекрасно вышколенный персонал делал вид, будто ничего не происходит.
— Еще раз извините нас за беспокойство, о'кей? — поклонился турист, и супруги вернулись за свой столик, с жаром делясь впечатлениями.
Соммелье открыл заказанное вино и предложил Жюльену оценить качество напитка. Официант принес тарелки с аппетитными закусками.
Жюльен улыбнулся и заметил:
— Ты становишься знаменитой. Скоро с тобой нельзя будет спокойно пройти по улице из-за толпы поклонников, просящих автограф. — Но, несмотря на шутливый тон, в голосе его звучала гордость.
— Боюсь,
— И хорошо. Они такие капризные и избалованные, — поморщился Жюльен. — Недавно одна заказывала у нас эксклюзивную ткань для своей гостиной. Знаешь, кто?
Он назвал имя. Одри открыла рот от изумления.
— Так вот, она буквально извела нас. «Фон должен быть сиреневым. Что? Разве это сиреневый? Да вы когда-нибудь видели сиреневый цвет, молодой человек, или вы дальтоник? Обратитесь к окулисту, прежде чем работать с тканями. А на нем должны быть розы. Что? Разве это розы? Да вы когда-нибудь видели розы?»… И все в таком духе.
— Ужас, — рассмеялась Одри. Она с удовольствием прикончила порцию грибного паштета, и тут же как из-под земли вырос официант, который принес горячее.
После вкусного ужина с прекрасным выдержанным вином Одри и Жюльен решили пойти в отель пешком. Они спустились по широкой мраморной лестнице к пляжу. Одри сняла вечерние туфельки и пошла босиком, с наслаждением погружая ступни в еще теплый песок. Жюльен пытался сохранить вид солидного человека, но быстро набрал в туфли песка и последовал примеру своей спутницы.
Они шли не торопясь, их волосами играл легкий бриз, приносящий с моря ощущение свежести и прохлады, такое приятное после жаркого июльского дня. Одри тихо вскрикнула, неловко наступив босой ногой на камешек, и Жюльен тут же придержал ее за локоть. Она подумала, как это приятно, когда рядом с тобой мужчина, на которого в любой момент можно опереться.
Было так хорошо, что ни о чем не хотелось говорить. Одри просто наслаждалась ощущениями и осторожно ступала по песку, придерживая шуршащую юбку: букет любезно согласился понести Жюльен. Он пытался предложить оставить это чудо флористики в ее отеле, но Одри ни за что не соглашалась расстаться с символом своей победы. В ресторане официант поставил цветы в вазу, и разноцветные лилии, слегка подвядшие за вечер, вновь воспрянули.
Жюльен размышлял о том, как это удивительно, что вчерашняя девочка, трудный подросток, очередная из его проблем, внезапно превратилась в красивую и талантливую женщину, которой восхищаются, о которой говорят… И о том, как ему теперь к этому относиться. С одной стороны, он был горд, понимая, что в этом есть и его заслуга. С другой…
Хотелось верить, что теперь все у нее пойдет, как надо. Одри делает успехи, еще немного — и она перестанет нуждаться в его заботе и поддержке. Казалось бы, камень с плеч… Но почему-то Жюльена это не радовало. Он не хотел оказаться ненужным ей. Он ощущал потребность снова и снова звонить своей подопечной, спрашивая, как дела.
Он сам удивлялся, откуда взялась эта потребность, не в силах объяснить ее природу. И… он боялся, что в один прекрасный день ему дадут понять, что дела идут прекрасно и без его участия.