Взрослая дочь молодого человека (сборник)
Шрифт:
Элла. Пойдет.
Люся (снова смотрясь в зеркало). А такая морда мне идет?
Элла. Не комплексуй, Люська! У нас с тобой нормальные морды.
Смеются.
И не говори со мной так.
Люся. Как?
Элла. «Все вы смелые… Ваше поколение…» Какое я тебе, к черту, поколение? Я тебе дочь, а ты мне мать. Вот стоим разговариваем… Причем тут поколения?.. Ну, чего помаду мусолишь?
Люся (бросая
Элла. Так их, Люська! Пусть мужики свое место знают! А мы еще подумаем, оставить их на этом месте или подальше задвинуть.
Люся. Задвинем, Элка, знаешь, как еще задвинем! В самый пыльный угол!
Смеются.
В комнате.
Ивченко. Все! С меня хватит! Посидели. Хватит… Где мой портфель? (Мечется в поисках портфеля, уходит в смежную комнату, быстро появляется с портфелем руках. Распаленный, останавливается против Бэмса, хочет что-то сказать ему, но осекается.)
Некоторое время они стоят, глядя друг другу в глаза. В комнату вернулась Элла.
Бэмс (Ивченко). Останься. (Пауза.) Сядем.
Бэмс и Ивченко садятся. Ивченко не выпускает из рук портфеля.
Садись, Прокоп. Собрались в кои веки… Я рад.
Прокоп. Сядем! В ногах правды нет. (Садится.)
Бэмс (Элле и Толе). Мы поговорим.
Элла и Толя выходят в смежную комнату.
Прокоп. Бэмс, ты… как?
Бэмс. Ничего. Все.
Прокоп. Нормально?
Бэмс. Нормально.
Прокоп (Ивченко). Ты же знаешь Бэмса – у него сначала… А потом ничего… Ведь ничего, Бэмс?
Бэмс. Ничего.
Пауза.
Ивченко. Тебе что-то с работой делать надо. Хочешь, дам совет по-дружески? Тебе с работой что-то делать надо. Мужик должен иметь настоящую работу. Когда чувствуешь себя на месте, то все у тебя везде в порядке.
Бэмс. А что это такое – чувствовать себя на месте?
Прокоп. А я скажу! Это когда тебе не обидно подчиняться своему начальнику, а твоим подчиненным не обидно, что ты ими командуешь. Как у Архимеда.
Ивченко. Причем тут Архимед?
Прокоп. Если выталкивающая сила равна собственному весу, то ты не тонешь и не всплываешь, ты находишься в покое.
Ивченко. Хорошо говоришь. Но если ты находишься в покое, какой от тебя толк?
Прокоп. А я спокоен по поводу того, что занимаю свое место. Плаваю и плаваю… Как тело. Чем больше такого спокойствия, тем злее человек в работе. Самый горячий – это тот, кто чувствует себя на своем месте. Он кроет в открытую, ему нечего финтить. Он рубит! Ох и не любят таких!..
Бэмс.
Ивченко. Ты о чем?
Бэмс. О себе. Я тухло выгляжу?
Прокоп. Чего ты?..
Бэмс. Что же я, не понимаю, что вы обо мне тут говорите?
Ивченко. Мы вообще… рассуждаем, теоретизируем…
Бэмс. Ну да, ну да… Вы можете, а я не могу. Вы горячие, я холодный. (Ивченко.) Это ты мне хотел сказать?
Прокоп. Что ж ты так об этом говоришь? Что ж ты о себе так говоришь?
Ивченко. Погоди. Может, он лучше нас знает, что выше ему не потянуть. А, Бэмс? Ну! Начистоту. Мы ждем.
Бэмс молчит.
Прокоп. А тогда чего мучиться? Живи нормально. В конце концов, всякий инженер – инженер. Зачем себя изводить?
Ивченко. Жестче надо быть. Жестче.
Бэмс. Я, знаешь, на работу однажды опоздал. Обогнать не смог.
Прокоп. Кого, Бэмс?
Бэмс. У нас один хромой работает. И вот бежишь без двух девять, он впереди шкандыбает… Был рядовой, стертый день… Без двух девять. Коридор такой длинный… Я иду – и он впереди. И без двух девять. (Пауза.) Ну как объяснить?..
Ивченко. Если уж пошел у нас мужской разговор без свидетелей – знаешь, почему ты из той нашей истории вынырнуть не можешь?
Прокоп. Бэмс, поставь свое прошлое на полку. Я свое прошлое поставил на полку… Как первый том моей жизни. Оно там и стоит, а я на него любуюсь.
Ивченко (Бэмсу). Что ты вообще от меня хочешь? Чтобы я говорил то, что раньше? Я изменился! Чего тут плохого? Жизнь меняется, мы меняемся – так и идет.
Бэмс. Куда?
Ивченко. Туда… В будущее… Ты что думаешь, мы там такие, как сейчас, будем? Еще тысячу раз переменимся! Ты знаешь, к примеру, какого роста были средневековые рыцари? Ученые говорят, что рост мужчины-неандертальца был метр шестьдесят пять сантиметров, таким был и рост европейца в прошлом веке. За сто лет, с 1868 года по 1968-й, мужчины выросли в среднем на девять сантиметров, женщины значительно отстали: за последний век они стали выше лишь на шесть с половиной сантиметров. Если так пойдет дальше, в трехтысячном году рост женщины будет равен двум метрам тридцати восьми сантиметрам, а мужчины уже будут смотреть на них с высоты пяти метров семидесяти семи сантиметров.
Бэмс. О чем он тут говорит, Прокоп? Я ничего не понимаю.
Прокоп. Так я тоже чегой-то не секу.
Ивченко. Человечество растет. И мы растем. Но не сразу. Сто лет нужно. У древних была пословица: «Тэмпора мутантур эт нос мутамур ин иллис» – времена меняются, и мы меняемся с ними.
Пауза.
Прокоп. Эх, я в своей Челябе и скучать по вас буду, парни! Намотаешься за день, надергаешься, наорешься – вот так бы вечерком посидеть, потрепаться… Утром жить снова можно.