Взрослая колыбельная

Шолох Юлия

Хм, похоже, я действительно здорова.

– Одежду тебе новую дам. – Лекарка бросила на кровать блузку с длинными рукавами и сарафан, похожий на ее собственный. – Одежда твоя иномирская осталась, конечно, не стала я ее выбрасывать. Вдруг, думаю, захочешь на память сохранить. Вот, в мешке лежит, – она кивнула в сторону, где у стены действительно стоял объемный мешок, в котором вполне могли поместиться мой лыжный костюм, зимние сапоги и шапка. – У нас-то такого не носят, ужасных штанов таких…

– Почему ужасные? Они теплые и удобные, – почти обиделась я.

Хороший костюм у меня был, между

прочим, и дорогой.

– Да ненастоящие ж они, – округлила глаза лекарка. – Ткань ненастоящая, как будто в нее стекла намешали. Лучше шерсти да меха ничего не греет. Как ее звать, эту ткань?

– Синтетика.

– И название ненастоящее, – как отрезала она. – Забудь про эту ткань, не дома уже поди. Давай одевайся.

– А почему я вас понимаю?

– Да как же иначе-то? – удивилась она, так и замерев с поднятыми руками. – Перетащил тебя мир да приспособил, разумение понимать речь дал. Иначе зачем брать? Бросить совсем беспомощную? Да и корни у нас одни, язык похож, чужих мир не трогает.

– Почему?

– Ну ты скажешь! – благодушно улыбнулась тетка Маруся. – Ну у кого суженая может быть с хвостом и тремя рогами, да еще и которая головой вниз ходит, а дышит огнем? Кому такого зла пожелаешь? Нет, наши боги нам только подходящих таскают, да помогают, чем могут. И мы поможем. Давай одевайся скорей. Скоро радетель все тебе расскажет.

На мне осталось нижнее белье. Это было так приятно, будто я старого знакомого увидала. Колготки лекарка тоже пожаловала новые – словно вязаные, но тонкие, прочные. Блуза одевалась как обычно – через голову – и фиксировалась завязками, где только можно: на вырезе, на рукавах и внизу. Сверху – плотный зеленый сарафан. Вышел вполне нормальный комплект, я похожий носила раньше с водолазкой. Правда, не такой длинный. Этот был даже ниже щиколоток, почти волочился по полу. Неужели у них так ходят?

Ой, балда! Где у них-то? У них тут что угодно может быть.

– Давай поторапливайся, – подогнала лекарка.

Видимо, слишком долго я разглядывала незнакомую одежду. А может, ее обидело, что я понюхала ткань, не ношеная ли. Но даже если так, одежда была чистой, без запаха.

Завтрак из молока и хлеба прошел быстро, а дальнейшую дорогу я запомнила так же, как поездку на американских горках. Что-то вокруг мельтешит, трясется, звуки набатом, как молотком по голове, и ничего не понятно: где низ, где верх, куда летишь и где окажешься в следующую секунду.

Меня везли по пригороду в повозке – этаких крытых санях, в которую впряжены настоящие лошади. Впереди возвышался город. Деревянно-каменный. Здесь, в пригороде, деревянные дома были не выше двух этажей, в основном из бревен, но дальше становились выше и строились уже из камня. Замок посредине города высился как куст посреди травы. Над всем этим висело обычное серое небо, на котором сбились в кучу неповоротливые пухлые тучи. Как реконструкция Средневековья, в общем, в холодный зимний день.

Даже если предположить, что кто-то подговорил Надьку и лекарку и те меня просто разыграли с перемещением, поверить, что кто-то отгрохает ради розыгрыша огромный средневековый город…

Я в чужом мире однозначно.

Я плотней закуталась в шерстяную накидку, выданную лекаркой. Во всех этих слоях одежды очень сложно

передвигаться, но думаю, это самая малая неприятность, которая меня ожидает в ближайшее время.

Смотрю на улицы и ничего не вижу, будто не со мной дело происходит. Как такое могло случиться со здравомыслящей девушкой из двадцать первого века, из мира, где царит наука, способная объяснить практически все, но неспособная создать портал между мирами?

– Приехали! – крикнул парень, сидевший на облучке, вроде бы так это место называется. – Вот дом, вот дверь.

Да, особняк знатный, четыре этажа. Под стенами сугробы намело, тропинка узкая протоптана к крыльцу в три ступени. Дверь двойная, деревянная.

– А дальше куда? – крикнула я, не выходя на улицу.

Еще рванет, и останусь я одна под дверью, а неизвестно, что делать дальше.

– Вон, встречают тебя! – еще громче гаркнул парень. – Иди, не трусь!

И правда, створка двери отворилась, выпустив наружу невысокого круглого человечка с коричневой бородой-лопатой и знатной всклокоченной шевелюрой цвета спелой пшеницы.

– А вот и ты, девонька! – он подскочил к саням и открыл дверцу. – А я уж жду, жду… Где, думаю, пропадает, время-то не резиновое? И к другим делам пора, а тебя все нет да нет. Ну давай, выходи. Здорова уже?

– Д-да.

Всегда теряюсь, если рядом болтают без умолку. Поэтому на рынок за продуктами не хожу, только в магазин. На рынке меня первый встречный торговец заболтает да заставит купить ненужный товар по огромной цене.

– Пошли, любезная, – сказал так называемый «радетель», схватил меня под локоток и потащил по снегу к двери. – Ой, погодка портится, ты посмотри. Только снег новый выпал, чистый, красота настала, так ветер задул северный. Жужжит как злая оса, кусает. Собьет теперь снег в кучи да будет по улицам гонять. Ну давай, одна ступенька, вторая…

Таким нехитрым манером через несколько минут мы оказались в пыльном кабинете, где радетель уселся за огромный стол, заваленный бумагами, а мне досталось место напротив – в твердом неудобном кресле. Окружали нас полчища шкафов с крошечными ящичками, у каждого из которых имелась ручка в виде шарика.

Радетель, крякнув, провел по бороде рукой и заговорил:

– Ну что, любезная, давай знакомиться. Вижу, ты уже здорова. Бледная только, а в остальном – вылитая наша. Волос русый, глазки голубые, только грустные очень. А чего худющая такая? – Он покачал головой. – Как селедка в голодный год, ей-богу! Ну да ладно, телеса – дело наживное. Звать меня Грамадий, радетель я твой, то есть помощник иномирский. Буду, значит, следить, чтобы все у тебя шло хорошо. А ты кто?

– То есть?

– Имя твое как? Имя есть?

– К-катя.

– Запомнил! Вопросы есть?

– Да, конечно!

– Давай задавай.

Я растерялась. С чего начать-то?

– Этот мир… Я попала в другой мир, да?

– Ну да, да, – бодренько закивал Грамадий. – Попала, да. Тут я приготовил тебе памятку, там все написано. Где да что у нас тут расположено, что да как принято… Почитаешь на досуге и все ответы найдешь.

– А что мне делать дальше?

Свернутые листы грубой сероватой бумаги, всунутые в руки, конечно, вещь хорошая, но дальше-то что? Что мне с ними делать?