Взрослая жизнь для начинающих
Шрифт:
Нед состроил недовольную физиономию.
— Ну, это, конечно, не идеальный вариант, типа, но раз уж это необходимо…
— Эта бригада сборщиков работает очень хорошо, — убежденно сказал Джим. — «Оверворлд» уже нанимал их для реконструкции пабов. И я ходил смотреть те заведения, где они поработали. А ты с ними посмотрел наши планы, так ведь? Я хочу сказать, что по ходу дела все определится и…
Нед опустил руку на плечо Джиму.
— Парнишка Джим, иди домой, сделай себе что-нибудь позавтракать и успокойся, пожалуйста.
Они
— У меня просто, понимаешь, сейчас такая напряженка, — тихо сказал Джим.
— У тебя напряженка, у меня напряженка, у нас всех напряженка, — ответил Нед с сильным еврейским акцентом. — Нет, на самом деле нет, я не ощущаю особого напряжения. Но я беру выходной на работе, чтобы вместе с Ангусом проводить собеседования, поэтому у меня в итоге тоже вполне может быть много стрессов. Особенно если — о господи, только о ней подумаешь, как она и появляется, что за проклятье. Может, она ведьма, а?
Джим обернулся, чтобы посмотреть, куда так уставился Нед, и увидел Тамару через недавно промытое зеркальное окно. Ее костюм казался целиком сделанным из кожи, — она заглянула, чтобы узнать, кто внутри, а на голове у нее все еще был шлем, так что ее вполне можно было принять за грабительницу банков. Затем стали заносить огромную мойку, и Тамара исчезла из вида.
— Не подумай, я не говорю, что я так уж неотразим, — сказал Нед краем рта, — но ведь она меня просто преследует.
— Может быть, она пришла не к тебе, — убежденно сказал Джим.
Нед с удивлением посмотрел на приятеля, а потом мысленно обругал сам себя. Вот оно, слепое пятно Джима.
— Послушай, парнишка Джим, — начал было он, но остановился, потому что в помещение неторопливо вошел высокий блондин, озиравшийся по сторонам так, как будто впервые в жизни оказался в пабе. На нем были потрепанные джинсы и рубашка то ли в стиле ретро, то ли просто в дурном вкусе, и от этого он напоминал постоянных посетителей «Грозди», так что Джим машинально поднялся, чтобы выставить его вон.
— Здравствуйте, — сказал мужчина, протягивая руку. — Вы, наверное, Нед? Меня зовут Габриэл. Я хотел бы у вас работать, пришел на собеседование.
У него был необычный выговор, и Джим не мог понять, откуда он мог бы быть родом, кроме того, для повара Габриэл казался слишком мускулистым. Когда он пожимал руку, вспоминался аппарат для измерения артериального давления.
Джим понял, что просто так высвободить руку ему не удается, и кивнул в сторону Неда, который в тот момент рылся в рюкзаке, — Джим и думать не хотел, что он там ищет.
— Нед, тут уже приходят твои будущие сотрудники.
Нед встал; казалось, что он узнал вошедшего.
— Здравствуйте, Габриэл, меня зовут Нед, — сказал он, протягивая руку. — Спасибо, что пришли.
Джим вздрогнул, увидев, как загорелый пальцедробитель взялся за нежные музыкальные
Невероятно, но на лице Неда не появилось ни малейших признаков боли. Джим еще раз поразился его фантастически недосягаемому болевому порогу.
— Не пугайтесь. У нас здесь все только начинается.
— У нас сейчас происходит полное переоборудование кухни, — сказал Джим, так как, по его мнению, именно он должен в отсутствие Ангуса давать подходящие «ангусовские» ответы на все вопросы. А не отвечать так, как ему самому хочется, — а его до сих пор тянуло выставить пришедшего за дверь.
— Если хочешь, бери банку колы, и мы сядем и поговорим насчет твоего резюме? — Нед уверенным движением извлек руку из его пальцев и указал на тот столик, на котором не лежало никаких строительных материалов.
— Да, конечно.
Джим посмотрел, как Нед перегнулся через стойку и захватил стакан для колы, после чего ловко опустил свое худое тело прямо на ближайший стул, который не стал даже отодвигать от стола. Габриэл же, напротив, проплыл к стулу неторопливо, а его золотистая шевелюра рок-идола неправдоподобно здоровым блеском сияла под неярким лондонским солнцем.
«Но чековой книжкой распоряжаюсь я», — свирепо сказал он самому себе, после чего заставил себя подойти к столику и сесть вместе с ними. Нед мог произвести впечатление менеджера, но этим все и ограничивалось, и, хотя наблюдать за этим было забавно, не так уж замечательно будет, если в итоге он наберет для работы в баре людей, на которых можно положиться в плане поставок определенных продуктов, но не умеющих даже поджарить картошку.
Однако Джим, хотя и пытался изо всех сил следить за разговором, никак не мог сосредоточиться, поскольку думал только о Габриэле, его невероятных волосах и непривычном выговоре. Одно за другим звучали названия лондонских пабов, имена поваров, менеджеров и владельцев ресторанов, и казалось, что Нед вполне доволен услышанным, потому что его одобрительное мычание стало слышаться еще чаще. Он делал записи, закрывая листок рукой, как школьник, — пусть Джим и считал, что выглядит это совсем несолидно, но прием явно сработал, — теперь Джим умирал от любопытства, желая узнать, что же пишет Нед. А Габриэл, сидевший с широко расставленными ногами, в позе, типичной для рок-идолов, казался совершенно невозмутимым.
Пока Нед делал какие-то особенно подробные записи, в разговоре возникла пауза. Габриэл внезапно повернул голову, и Джим, который в тот момент пытался представить, где же в этой золотой гриве скрываются уши, встретился взглядом с ярко-голубыми глазами Габриэла, которые как будто спрашивали, найдется ли ему место в гастро-пабе.
— Так, а есть ли у вас, э, фирменное блюдо? — спросил Джим неуверенным голосом.
— Выпечка. — Глаза засветились улыбкой.
— О, замечательно, — сказал Джим. — А руки холодные?