Взрослые люди (сборник)
Шрифт:
Даша дала показания. Выручила водителя, который сбил Владика.
Владик был в коме, уже полгода. Деньги кончались. Даша собралась продавать садовый участок с домиком, чтобы платить сиделкам. Было жалко. Особенно почему-то землю: прохладную, хорошо удобренную. Даша трогала землю ладонью и чуть не плакала.
У нее был человек. Его звали Павлик. Он появился очень скоро – месяца через два после этого случая… Они встречались по разным друзьям. Она не могла, чтоб они спали на их с Владиком постели. Хотя всю жизнь мечтала Владику изменить – вот так, бесстыдно, и потом нарочно не перестелить
Ее тошнило, и кружилась голова. Сначала она подумала, что залетела от Павлика, и даже обрадовалась: ребенок мог стать причиной перемены жизни. Но оказалось – нет. Это было из-за Владика. Один раз она спросила врача: «Что он чувствует?» – «Ничего», – сказал врач. «Но вот он ведь иногда стонет и вздыхает!» – «Возможно, он чувствует тошноту и головокружение», – сказал врач.
Вот ее и затошнило-закружило. Месяц, два, три.
И вдруг среди ночи прошло. Она резко повернулась на бок – обычно после этого приходилось лежать с закрытыми глазами, прижав подбородок к груди и не шевелясь, и головокружение отступало. Но сейчас все было легко и гладко, она повернулась еще раз, потом села в кровати, потом навзничь упала на подушку, открыв глаза и глядя на люстру, которая хорошо была видна в свете уличного фонаря, – и всё, ура, порядок! Ничего не кружится и никакой тошноты. Секунда молодой телесной радости – выздоровела! – и тут холодный пот прошиб ее, и сердце забилось редко и гулко, отдаваясь в ушах.
Она поняла, что это значит. Потому что ее тошнило и голова у нее кружилась вместе с бедным Владиком – и вот всё кончилось.
Даша встала, на кухне выпила воды. На часах без двадцати пять.
Заставила себя лечь в постель. Знобило. Бросила поверх одеяла плед. Свернулась калачиком и неожиданно быстро заснула.
Утром она поехала в больницу.
– Всё в порядке, всё в порядке! – сказала нянечка. – Туалетик сделали. Лежит сухой, не беспокойтесь…
Даша потрогала его горячую ладонь. Погладила, сжала. Он не ответил. Он дышал, запрокинув голову. Рот был широко открыт.
«Жив, – подумала Даша. – Слава богу. Как я рада».
– Я рада-рада-рада-рада-рада… – повторяла она, выйдя на улицу.
У входа в метро остановилась купить «Семь дней». Уронила бумажную десятку. Нагнулась с опаской.
Но голова больше не кружилась. Это хорошо.
продовольственная программа
NU NINDA EN IIZZATENI
Моя мама рассказывала.
Дело было, кажется, в Бельгии. Ансамбль «Березка» впервые выехал за границу. Ужин в дорогом ресторане за счет принимающей стороны – гастроли устраивал какой-то знаменитый импресарио, и вообще большое культурное событие.
– Что закажем, девочки? – спросил переводчик.
– Курицу с рисом! – сказали девочки, то есть артистки ансамбля.
Чем повергли принимающую сторону в смущение: в меню ресторана не было такой, мягко выражаясь, незатейливой еды.
Но и артистки были разочарованы: в кои-то веки захотелось вкусно и дорого поесть, так вот на тебе.
Впрочем, в
Ах, курица с рисом! Ножка в пупырчатой коже, а рядом – горка белоснежного риса, в котором тает кусочек сливочного масла. Праздничный обед 1950-х.
Курица была, как правило, из бульона. Но это никого не смущало. Жарить курицу считалось непозволительной роскошью. Курятина была в полтора-два раза дороже говядины.
Но теперь – с эпохи «ножек Буша» – и у нас курица стала едой дешевой и простой.
Один знакомый, жалуясь на трудные обстоятельства, говорил:
– Вот уже полгода только курицу едим.
Что значат слова, вынесенные в заголовок?
Полностью фраза звучит так: “Nu ninda en iizzateni waa-tarma ekuutteni”.
Это первая фраза на хеттском языке, которую расшифровал в 1915 году чешский лингвист Бедржих Грозный.
В переводе: «Вы будете есть хлеб, вы будете пить воду».
Но это не значит: «Вас будут держать на хлебе и воде».
Наоборот!
Тогда – то есть в XV примерно веке до нашей эры – это означало совсем другое. Это какой-то царь обещал своим союзникам хорошую, сытую и обеспеченную жизнь.
У вас все будет!
Вы будете есть хлеб, вы будете пить воду!
То есть будете жить, ни в чем себе не отказывая.
l’essai sur le don
Выпить, закусить и запомнить
В конце семидесятых у меня была знакомая, Наталья Петровна, врач в одной довольно известной клинике.
Она рассказала такую историю.
Одна пациентка, выписываясь из больницы, протянула ей маленькую красивую коробочку в подарочной упаковке с ленточкой. Наверное, это муж пациентки принес, когда приехал забирать свою жену домой.
Наталья Петровна догадалась, что это духи, но на всякий случай спросила, слегка нахмурив брови:
– А что там?
– Французские духи «Эллипс», – сказала пациентка.
Духи «Эллипс» тогда стоили тридцать рублей. Не очень дешево, конечно, но и не бог весть что такое. Наталья Петровна сказала «спасибо», и всё.
Но подумала, что через неделю – день рождения жены ее брата. Вот и подарок готов. Поэтому она не разворачивала упаковку, разумеется.
А еще через неделю жена брата зашла к ней домой по какому-то делу и прямо в прихожей сказала:
– Спасибо тебе, Наташа! Какая ты добрая, внимательная! – и повертела ногой, обутой в новый сапожок.
– Ты про что? – удивилась Наталья Петровна.
– Не притворяйся! – сказала жена брата. – Я же говорила, что у меня нет зимних сапог, а ты запомнила и подарила мне сто рублей на сапоги.
– Сто рублей?
– Ну да! Одной бумажкой. Сверху духов резинкой прихвачены. Это что, разве не от тебя подарок?
– От меня, от меня, конечно, – сказала Наталья Петровна. – Ну, всё, хватит об этом. Носи на здоровье!