Взрослые люди

Шнайдер Анна

Лида важно покивала, но судя по её взгляду — мыслями она была где-то далеко. Представляла будущую двойную свадьбу? Я уже хотела пошутить на эту тему, когда Лида вдруг сказала:

— Ась, а ты не думаешь всё-таки выйти замуж за Витю? Вадим говорил, его напрягает нынешняя ситуация.

Теперь я и сама напряглась.

Не знаю почему, но слово «замуж» до сих пор вызывало у меня негативные эмоции. Хотя умом я понимала: какая разница, как назвать этот горшок, главное — не ставить его в печь. И мы с Виктором

давно живём как супруги, вместе воспитываем детей, да что там — у нас даже семейный бюджет общий.

Однако, когда Витя год назад заикнулся о браке, я искренне ответила ему, что оно мне больше не нужно. Он кивнул и больше эту пластинку не заводил.

Видимо, одной мне не заводил, раз Вадим поделился с Лидой…

— Что же вам всем так хочется сделать из меня замужнюю даму? — пробурчала я, и Лида захихикала. — Ну какая разница, скажи мне на милость? Всё же и так нормально.

— Видимо, это что-то психологическое. Может, он боится, что ты от него уйдёшь?

— К кому?

— Ну мало ли.

Я вздохнула и, распахнув перед Лидой дверь на кухню, вопросила:

— А может, я просто не хочу связывать его узами брака? Витя наверняка говорил Вадиму, что у меня не может быть детей. И сейчас его всё устраивает, но что будет, когда Лёшка и Тёма окончательно вырастут, да и Лика тоже?

Ответить Лида не успела — откуда-то из-под стола раздался напряжённый голос Виктора:

— «Окончательно вырастут» — это хорошо сказано. — А потом и сам Виктор появился на свет божий. Вылез из-под стола, как гриб из-под пня, и посмотрел на меня с укоризной. — Госпожа писательница, а я уже окончательно вырос или ещё не совсем?

— Сердишься, — констатировала я и развела руками. — Ну извини. Лида спросила, я ответила. Да, Лида?

Я огляделась — но Лиды рядом не обнаружила. Сбежала, значит.

Я бы на её месте тоже сбежала.

— А ты откуда здесь взялся? — поинтересовалась я у Виктора, который вышел из-за стола и направился ко мне с решительным выражением лица. — Я думала, вы с Вадимом пошли смотреть наш ремонт на чердаке.

— Мы его уже посмотрели. Вадим решил зайти в туалет, а я сюда завернул, хотел вам клубнику вынести. — Витя кивнул на стол, и я увидела, что там и вправду стоит лоток с клубникой. — Но несколько ягод уронил. Лазал под столом, собирал их, а тут вы с Лидой. И такие разговоры интересные… про узы брака. Ась, — Виктор прищурился, и я поняла — сейчас он будет бить меня моим же оружием. Словом то бишь. — Значит, в книге твоей герои поженились, несмотря на то, что Карл — тот ещё гад, а в жизни что? И с каких пор в нашей стране запрещены разводы? Связывать она меня не хочет. Ты же понимаешь, что это полнейшая чушь?

— Ну почему сразу чушь…

— Да чухня полная! — возмутился Виктор и взял меня за руки. — И про то, что ты детей не можешь иметь, — тоже чухня.

Ты их только вынашивать не можешь, а иметь — можешь! И я сейчас не о приёмных детях говорю.

Я растерялась.

За прошедшие три года мы с Виктором ни разу не обсуждали моё бесплодие. Говорили обо всём, только не об этом. Я не любила эту тему и честно считала её закрытой, однако…

Видимо, пока я думала, что говорить не о чем, Виктор считал иначе и что-то для себя решал.

— Как ты относишься к суррогатному материнству? — выпалил он и замер, вглядываясь в моё ошеломлённое лицо.

Я моргнула.

Один раз, другой.

Потом вздохнула, чтобы не разрыдаться, и честно ответила:

— Не знаю. Я боюсь.

— Чего? — тут уже удивился Виктор.

— Не знаю, — повторила я. — Например, что суррогатная мама не сможет отдать ребёнка. Или что он родится, а я не буду его любить, потому что не носила.

— Лику, Тёму и Лёшку любишь, а его не будешь? — хмыкнул Виктор. — Ася, что за глупости?

— Это не глупости, — я покачала головой. — Мне нужно подумать, серьёзно подумать об этом, правда. А ты… хочешь?..

— Хочу, — ответил Виктор очень серьёзно, сжал мои руки, а потом поднял одну ладонь и поцеловал мои пальцы. — Но, если ты не захочешь, я не стану настаивать. Мне проще — я мужчина, вынашивать всё равно не могу. Многие отрицательно относятся и к ЭКО, а уж суррогатное материнство для них и вовсе что-то дьявольское. Хотя я вижу в этом лишь благо. Если в результате все счастливы, то почему нет?

Я задумалась. Даже глаза закрыла, пытаясь сосредоточиться — но мысли путались, и я никак не могла сообразить, что именно хочу сказать.

Поэтому сказала какую-то глупость:

— Дети будут ревновать.

— Вряд ли. У нас умные дети. Все в нас.

После этих слов во мне как будто что-то лопнуло.

Какая-то сжатая до пределов пружина, которая и не позволяла мне толком обсуждать собственное бесплодие долгие-долгие годы…

И я выпалила, распахивая глаза и глядя на Виктора, наверное, как безумная ведьма с горящими глазами:

— Хорошо. Я согласна.

— А замуж? — тут же поинтересовался он, лукаво улыбнувшись, но тут уж я праведно возмутилась:

— Эй! Не всё сразу!

— Ладно, — пожал плечами мужчина, который как-то умудрился стать моим на все сто процентов. — Но ребёнок должен быть рождён в законном браке. Так что… у тебя максимум девять месяцев на раздумья.

Девять месяцев…

Мне хватило пары дней.

А спустя год мы с Виктором впервые посмотрели в глаза нашей маленькой дочери, которую, не отступая от традиции с тремя первыми «А», назвали Алиной.

Конец