Взрослый театр
Шрифт:
Игра в карты становится шумнее и забористее.
Честер – А мы так!
Том – А вы вот так!
Фил – А мы так?
Честер – А мы вот так!
Том – Сколько на кону?
Фил – Дюжина пива!
Том – Сколько?
Честер – Дюжина!
Том – Тогда – вот так!
Входит Грей.
Все присутствующие поворачиваются в его сторону. Он снимает шляпу. Подходит к столику и садится.
Хин Меннерс уже успевает смахнуть
Грей (Хину Меннерсу) – Вы, разумеется, знаете здесь всех жителей. Меня интересует имя молодой девушки в косынке, в платье с розовыми цветочками, в возрасте от семнадцати до двадцати лет. Я встретил ее неподалеку отсюда. Как ее имя?
Хин Меннерс – Гм! Это, должно быть, «Корабельная Ассоль», больше быть некому.
Грей – Ассоль? (Грей выпрямляется и чуть было не позволяет себе вскочить) Ай да старик, ай да сказочник! (Хину Меннерсу) Значит, Ассоль, говорите?
Хин Меннерс – Именно, уважаемый господин. Именно. Такое у нее дурацкое имя. Она полоумная.
Грей (берет себя в руки) – В самом деле? И как давно?
Грета (включается в разговор) – Да сколько мы ее помним – всегда была полоумная!
Майра Меннерс – А как же иначе? Разве человек в здравом уме будет задаром отдавать последнее? Только чокнутые, ясное дело!
Луиза – А еще она с цветами и птицами разговаривает – я сама видела!
Грета – И жуков зовет по имени-отчеству.
Луиза – А когда говорит, так и не поймешь – сразу – чего у нее на уме?
Майра Меннерс – Явно – чокнутая!
Грета – А я однажды в нее камень бросила, так она мне в ответ, знаете что? Улыбнулась! Представляете? Улыбнулась и помахала рукой! Вот и я говорю: просто дурдом по ней плачет!
Майра Меннерс – А чего вы хотели? Чтобы у этого ведьмака Лонгрена родилась нормальная дочь?
Грей – Ну, а Лонгрен чем вам не угодил?
Грета – Этот-то? Да он… Он…
Майра Меннерс – Он мужа моего Гарри Меннерса утопил и вдовой меня сделал. С тех пор так и мыкаюсь с тремя сиротками.
Фил – Ты-то мыкаешься? Побойся Бога, Майра! Ты с тех пор как сыр в масле катаешься!
Честер – Да и девчонок своих ты без мужа прижила, кто этого не знает?! За деньги к старому мельнику разве не ты ходила?
Майра Меннерс – Да вы-то, вы-то откуда знаете, каково живется бедной вдове?!
Честер – Это ты – бедная? Да ты с нас по три шкуры за день спускаешь, да еще и пиво разбавляешь! Вон, Том не даст соврать!
Том – Точно, разбавляет!
Майра Меннерс – А у тебя изо рта воняет!
Том – А у тебя зубы кривые!
Майра Меннерс – А от тебя жена сбежала!
Том – А у тебя одна нога тоньше другой!
Майра Меннерс – А ты видел?
Том – А мне старый мельник рассказывал!
Майра Меннерс – Да ты… да ты… Чтоб ты сдох, висельник недорезанный!
Майра Меннерс вцепляется Тому в волосы, Честер и Фил пытаются ее оттащить.
Грета с визгом бросается матери на выручку. Луиза влезает на стойку и, сунув в рот два пальца, лихо свистит и кричит «Бей своих, чтоб чужие боялись»! Входит Эгль. Что-то шепчет Грею на ухо. Грей вынимает пистолет и стреляет в потолок.
Дерущиеся так и застывают с открытыми ртами.
Грей –
Участники потасовки с открытыми ртами кивают Грею в ответ и, как только он в сопровождении Эгля выходит, драка возобновляется в усиленном темпе и накале.
Картина 20. Жизнь без прикрас
Лонгрен и Ассоль.
Лонгрен – Денег совсем мало осталось. Не продаются наши игрушки, Ассоль. Надо мне искать другое ремесло. Не в рейс же идти? Боюсь оставлять тебя одну. Пропадешь ты здесь.
Ассоль – Потерпи, отец. Может быть, скоро все изменится.
Лонгрен – Терпи – не терпи, а деньги на исходе.
Ассоль – Ну, давай я начну работать? Я могу пойти с тобой в рейс и работать на кухне.
Лонгрен – Пока я жив – этого не будет. Еще наработаешься. Наступит время, и будешь как все – гнуть от зари до зари ради пропитания.
Ассоль – И это и есть – жизнь?
Лонгрен – Она самая – без прикрас и мишуры.
Ассоль – И зачем так жить? Как можно жить такой жизнью?
Лонгрен – Как все. Есть, пить, растить детей…
Ассоль – Без мечты?
Лонгрен – Мечты, Ассоль, штука хорошая, невинное баловство, детские фантазии. Человек взрослеет, и жизнь развеивает эти мечты, как ветер клочья облаков.
Ассоль – Есть, пить, растить детей… И все?
Лонгрен – Все так, дочка, живут,
Ассоль – Но люди рождены для счастья, как птицы для полета!
Лонгрен – Люди не птицы, Ассоль. Пора это понять.
Ассоль – А ты это точно знаешь, отец?
Лонгрен – Не понимаю я тебя иногда, дочка!
Ассоль – Люди – больше, чем птицы! Мечта – больше, чем крылья! Если бы ты знал, отец, как далеко я летала!
Ассоль поет.Все чаще и чаще лицо в огне.От алых лучей в окне.Верю, что ты приплывешь ко мне,На белом как снег корабле.Припев: Парус алый вижу наяву и во сне.Чем ветер сильнее,Тем сердцу больнее.Приди же, мой принц, ко мне!Ты придешь за мной их далеких стран,Мой принц, мой капитан.Пусть солнце зайдет, пусть ночь упадет,А утром твой бриг приплывет!Припев: Парус алый вижу наяву и во сне.Чем ночи темнее,Тем сердцу больнее.Приди же, мой принц, ко мне!Дни и ночи сливаются в года,В жизнь впадает мгновений вода.Ты придешь, мой принц, я скажу тебе «Да»Я скажу тебе – «Навсегда»Припев: Парус алый вижу наяву и во сне.Чем ждать труднее,Тем мечта сильнее.Приди же, мой принц, ко мне!