Взрыв Секс-бомбы

Черных Валентин Константинович

Сценарист надел легкие брюки, яркую рубашку навыпуск, сандалеты на босу ногу, нацепил на ремень сумку-кошелек, в котором были деньги, ключи от квартиры, билет Союза журналистов (к этой пластиковой карточке с особым почтением относились милиционеры), газовый баллончик. Под рубашкой кошелек не просматривался.

Он ехал в метро, рассматривая молодых женщин, которые демонстрировали уже летний загар. В ресторане Дома актера было прохладно. Полупрозрачная блузка выгодно подчеркивала контуры известной

всей России груди Актрисы. Она выглядела лет на тридцать, в пятьдесят будет выглядеть на сорок, и, если в шестьдесят выйдет очередной раз замуж, никто не удивится.

Сценарист заказал для начала холодного пива с мидиями.

— Ты сейчас мыльную оперу ваяешь? — спросила Актриса. — Когда закончите?

— Чего ты хочешь? — спросил Сценарист. Он не любил, когда расспрашивали о его делах, считая это вторжением в личную жизнь.

— Хочу, чтобы ты написал сценарий под меня.

— Про тебя — актрису, режиссера, продюсера?

— При чем здесь режиссура и продюсирование? Я — Актриса.

— Ходят слухи, что ты хочешь то ли ставить фильм, то ли заняться продюсерством.

— А разве как актриса я уже никуда не гожусь?

— Годишься куда угодно. Может быть, только пора менять амплуа.

— Объясни.

— Ты уже отыграла соблазнительных дурочек, пора играть умных, хитрых, расчетливых, какая ты на самом деле.

— Я потому и решила к тебе обратиться. Это понимаешь? То, что ты не дурак, признается всеми.

— Давай по делу. Есть заказчик?

— Заказчик я.

— А кто будет платить?

— Это не твоя проблема.

Сценарист сразу расслабился. Если Секс-символ займется этой проблемой, проблема будет решена.

— Чего ты хочешь? — спросил Сценарист.

— Ты почти угадал. Я хочу роль умной, хищной, расчетливой и сексапильной.

— Она кто — городская, сельская, иностранка, российского разлива?

— Ты писатель и сценарист, тебе и решать.

— Я давно тебя знаю. Ты все уже решила.

— Не все. Я еще не знаю, кто я. Дочь, которая внезапно получила наследство?

— Или?

— Или молодая вдова.

— Молодая вдова, — решил Сценарист.

— Почему?

— Про дочь надо рассказывать долго. Кто такая. Почему не замужем.

— А если дочь замужем?

— Но героине нужен роман. А наш зритель не любит, когда замужняя женщина заводит роман на стороне. А вдова и есть вдова. Поплачет, погорюет, но жизнь-то все равно надо устраивать. У вдовы любой роман оправдан.

— Героиню положено жалеть. Предположим, моего старого супруга убивают, и я, такая сексапильная торпеда, принимаю его дела. Да передо мной никто не устоит.

В соображениях Секс-символа был резон.

— Чтобы пожалели, надо быть скромной дурнушкой. Бухгалтершей или

учительницей.

— Запросто. Я прошлой осенью в деревне надела ватничек, кирзачи, так меня все принимали за местную. За сельскую молодуху. Такую сразу хочется ущипнуть за задницу.

— Ты хочешь быть пейзанкой? Откуда у пейзанки наследство?

— Из предложенного тобою варианта — бухгалтерша или учительница — я выбираю учительницу. И лучше, если это будет учительница физики или математики. Математички быстро считают, а в бизнесе надо уметь быстро считать.

— Значит, семья: отец — бизнесмен, дочь — учительница, а жена, мать кто?

— Нет, — возразила Секс-символ. — Живут мать, дочь и внучка. У меня могла бы быть дочь лет двенадцати.

«У тебя бы могла быть дочь и двадцати». Но Сценарист этого не сказал.

— Итак, — продолжила Актриса, — дочь — учительница математики, внучка школьница, а мать-бабушка — медицинская сестра в районной поликлинике.

— А отец?

— Отец ушел от медсестры и женился на «мисс Россия» или лучше на «Вице-мисс Россия», их меньше помнят.

— Чтобы отец оставил наследство, он должен умереть или его надо убить.

— Автокатастрофа. Погибают отец и его мисс. Тогда учительница получает наследство, приходит в фирму.

— Акционеры предлагают ей продать контрольный пакет акций…

— Соображаешь, — похвалила Сценариста Актриса. — Но она говорит: ничего не продам, а буду сама управлять.

— Лучше, если предложат продать акции не свои акционеры, а конкуренты. Которые, может быть, и подстроили эту автокатастрофу. А она им говорит: хуеньки.

— Я такого слова не знаю. Потом разъяснишь. Но мыслишь правильно. Если конкуренты начнут на нее нажимать, она будет драться с ними, как львица.

— А где любовь? — спросил Сценарист.

— В нее должен влюбиться партнер отца. Богатый, средних лет, но вполне сексапильный мужик, о котором мечтают все женщины России после тридцати.

— Или конкурент!

— Может быть. Но она их кинет, а выйдет замуж за учителя химии. Она его любила и бедного и вышла за него замуж. Миллионы женщин будут обливаться слезами.

— А какую фирму, фабрику или завод она получит в наследство?

— Какую-то. Я не знаю. Не важно. Важно, что получит.

Сценарист представил, что Секс-символ получила в наследство ресторан. Наверное, этот ресторан стал бы одним из лучших в Москве. И салон красоты стал бы лучшим, и Дом моделей. А если металлургический комбинат? Или судоходная компания? Сценарист выбирал предприятия, в деятельности которых ничего не понимал он, и тем более учительница.

— Учительница будет преподавать физику или математику? — уточнил Сценарист.