Взрыв
Шрифт:
— Ну ты даешь! — восхищенно воскликнул Арсен.
Его лексике явно не хватало разнообразия, но Юлия
не замечала этого. Шепнула:
— После обеда за селом, возле старого дуба.
Но подумала: зачем ожидать вечера, лучше приехать в Киев засветло, она сможет примерить несколько вечерних платьев, и Арсен увидит, как она в них пикантна.
Юлия медленно направилась к воде, с наслаждением ощущая, как ноги погружаются в горячий песок, закинула назад голову — знала, что Арсен не сводит с нее глаз, — вильнула бедрами, едва
Бросилась в воду, нырнув с головой, и поплыла, не оглядываясь, к берегу.
Плыла и знала, что жизнь прекрасна и неповторима, особенно если сама куешь свое счастье.
Как поется в песне, «люби, покуда любится…»,
…Хаблак попал на хутор Дубовцы в обеденное время. Последний километр пришлось преодолевать пешком по разъезженной песчаной дороге: в «Москвиче», выделенном ему полковником Каштановым, испортилось зажигание, водитель начал копаться в трамблере, а майор, чтоб не терять время и размяться, направился к домам, видневшимся за редкими деревьями.
Сегодня утром выяснилось, что жена скульптора Евгения Емельяновича Трояновского находится на даче — об этом сообщили соседи Трояновских, они знали, где именн о дом Евгения Емельяновича, так как гостили у него в Дубовцах.
Хаблак прикинул, что от Дубовцов не так уж далекодо Щербановки, села, где председательствовал в колхозеодин изпассажиров самолета Григории Андреевич Дорох, иможно сегодня же, если, конечно, ничто не помешает, побывать итам.
И вот тебе, испортился трамблер.
Дом Трояновских Хаблакупоказали сразу. Верно, не н ашлось бы в Дубовцахчеловека, незнавшего своего зна менитого земляка, и тетка,объяснившая майору, как луч ше добраться в Трояновским,говорила о скульпторе о уважением, называя егопочтительно «они».
ВДубовцах всежили зажиточно: дома кирпичные, на высоких фундаментах, крытыжелезом или шифером. Хаб лак насчитал только триусадьбы, где сохранились ста рые, под камышовой кровлей,хаты.
Единственное, что отличало дом Трояновских, — огромная, по всему фасаду, веранда, должна же в чем-то проявиться индивидуальность скульптора, она выразиласьеще втом, что калитка, от которой к веранде вела вымощенная бетонными плитами дорожка, запиралась. Хаблак подергал ее, во безрезультатно.
Майор прошел вдольпроволочной сетки, надеясь уви деть кого-либо в усадьбе,которая будто вымерла, и, если б н е белая «Лада»,стоявшая во дворе, Хаблак мог бы поду мать, что супругаТрояновского куда-то уехала.
О том, что ЮлияАлександровна водит машину и сама отвезла скульптора вБориспольский аэропорт, Хаблак знал из разговора сЕвгением Емельяновичем. Правда, Т рояновский несказал ему, что жена находится на даче, но мог ведь и незнать, возможно, Юлия Александровна предполагала жить вКиеве, но что-то изменилось в ее планах, вот ирешила побывать в Дубовцах.
Однако
С такимвопросом Хаблак и обратился к пожилой женщ ине всветлой льняной кофте, трудившейся на огороде соседнего участка.
Женщина ответила не сразу, сполминуты рассматривала Хаблака из-под приставленной козырьком ладони, наконец подошла кнему ближе и спросила сама:
— А вы кто будете?
– По поручению Евгения Емельяновича, — не совсем конкретно ответил Хаблак, но, оказалось, столь туманное объяснение ее вполне удовлетворило, потому что сказала:
— Ищите на речке.
И, считая свой ответ исчерпывающим, направилась в огород, но Хаблак задержал ее, объяснив, что, во-первых, никогда не встречался с Трояновской, во-вторых, не знает даже, как пройти к речке, и все это значительно усложнит поиски Юлии Александровны.
— А на речку вон туда, через луг, — показала женщина в сторону видневшегося заулка. — А Юльку и сами увидите, другой такой нет.
Эта реплика, вероятно, свидетельствовала о ее отношении к соседке, как показалось Хаблаку, не весьма благосклонном, и он незамедлительно воспользовался этим:
— Как понимать — такой?
Женщина смерила майора оценивающим взглядом, презрительно хмыкнула, и Хаблак понял: небось причислила его к одной с Трояновскими компании, и совсем уже не рассчитывал на теткину симпатию, но она все же продолжила:
— А такой вертихвостки. Муж выехал, а она сразу голая на пляж…
— Голая? — искренне удивился Хаблак.
— Ну если это у вас называется одеждой… Неужто и в городе так ходят? Тряпочкой прикроется, а все видать.
— Лишь тряпочкой? — хитро прищурился Хаблак. — Наверно, в купальнике.
Тетка сердито покачала головой:
— А по селу зачем? Ты на речке раздевайся, а по селу не смей так шататься!
Хаблак хотел сказать, что, несомненно, она права, но по улице, обдав их пылью, промчались красные «Жигули», машина затормозила возле калитки Трояновских, какой-то человек выскочил из нее, подергал калитку и, убедившись, что она заперта, поехал дальше.
— Юлькина родня из Киева, — объяснила тетка. — А она не очень-то и обрадуется ей.
— Почему?
Тетка глянула на него испытующе.
А вы кем Евгению приходитесь? — спросила она.
— Просто знакомый.
— Знакомый, — молвила презрительно. — Друзья и товарищи… Ездят тут, пьют и гуляют, а чтоб другу глаза открыть…
— На что?
— А на то, что жену одну бросать негоже.
— К тому же молодую и красивую? — подыграл Хаблак.
— Вертятся тут разные…
— И вокруг Юлии Александровны?
— А вокруг кого же!
Эта информация навела Хаблака на некоторые размышления, он знал из практики уголовного розыска несколько дел, когда неверная жена и любовник объединялись против мужа, было даже убийство, правда, давно, жена отравила немилого, но времена меняются, и в нашем столетии технического прогресса…