Взрыв
Шрифт:
Начальник спасателей мрачно отозвался:
— Сорок один, может, умирают… А мы чего-то жди!
Семенюк выругался еще злее.
— Слухай, сынок! Запомни: взрыв где-то посередине, а на низу — ничего. Значит, люди там живы, рэзумиешь? Одна опасность — могут задохнуться. Иди и спасай их на самом низу, там ищи — на стовосьмидесятом метре. И все печи по пути закрывай, чтоб свежая струя добралась до низа. Звони с каждого пункта. Иди!
Кобозев пулей выскочил в дверь. Через несколько минут отряд спустился в опустевшую, замершую шахту. Лампы в устье и на главной штольне еще горели, но все механизмы стояли. Только электрики подземной преобразовательной подстанции, несмотря
Горноспасатели торопливо спустились в уклоны. Здесь они пошли медленнее. Почти во всех подземных вентиляционных ходах были разбиты или сильно повреждены двери. Спасатели проверяли, не осталось ли в этих местах людей, и, если это было возможно, наскоро запирали двери, чтобы преградить ход воздушному потоку. Недалеко от шестого штрека им встретился очаг пожара, горело крепление стен и остатки угля в выработанных забоях. Из штрека на чистую струю, отравляя ее, выносилась нагретая углекислота. Спасатели пустили в ход огнетушители, но пожар, хоть пламени почти не было видно, захватил слишком большое пространство. Кобозев колебался, идти дальше или локализировать пожар. Главным в его задании было спасение людей, но он понимал, что поток газов, вырывающихся из штрека, является для этих людей, может быть, единственным препятствием к спасению. Взрывов на самом низу не было, если люди не поднялись наверх, то только потому, что не могли преодолеть это загазованное пространство, — нужно, значит, прекратить выход газа. В этом месте — районе заброшенных и незавершенных выработок — была очень сложная система мелких вентиляционных печей, ходки скрещивались и переплетались, шли один над другим. Спасатели быстро посовещались, выполнение их решения — собрать ненужные бревна и доски на старых ходках и наскоро закрепить их в шестом штреке — должно было занять не более получаса. Доски были подтащены к нужному месту, более двадцати сильных и ловких рук тут же скрепили их перекладинами и подняли сколоченный щит. Стальные крючья, вбитые в крепление стен, надежно прихватили щит, дорога углекислоте была закрыта — свежая струя теперь всюду была свежа.
В этот момент случилось то, чего ни один из них не мог предугадать и от чего у них не было защиты. В старых выработках годами скоплялась угольная пыль, ее выбирали, заваливали инертными массами — глинами и песком, — от нее отгораживались перемычками. Это была грозная опасность в шахте — сухая угольная пыль, не менее взрывчатая, чем метан. Поваленные вентиляционные двери открыли дорогу воздушным потокам в самые неожиданные и глухие места. И, видимо, один из этих потоков вынес массу слежавшейся пыли на подожженный тлеющий уголь. Взрыв потряс стены, только что установленный щит рухнул, черное смертоносное облако вырвалось из недр штрека. Оглушенные грохотом, спасатели попадали на землю, их несло по земле, заваливало досками, било камнями, обжигало пламенем.
Это был тот самый второй взрыв, что обрушил над головой Синева крепление штрека и пыльным вихрем пронесся над Камушкиным и Машей.
7
Два человека, посланные Семенюком на розыски, шли по горной дороге, когда на них вынесся гудящий грузовик. Они догадались, что это возвращается шахтное начальство, и замахали руками. Грузовик затормозил, из кузова им протянул руку Мациевич.
— Сюда! — крикнул он. — Здесь все расскажете.
Озеров открыл дверь кабины и встал на подножку.
Симак высунул голову — они слушали
— Прямо к вентиляторной!
Он выпрыгнул еще до того, как грузовик затормозил полностью. В вентиляторной было несколько человек посторонних, они возбужденно толпились у ровно и мощно гудевших машин. При появлении главного инженера они, замолчав, торопливо расступились. Мациевич быстро спросил у дежурного вентиляторщика.
— Как с вентиляторами? Распоряжения были?
— Нет, Владислав Иванович, только Семенюк интересовался, не случилось ли чего с машинами. Пока держу нормальный расход.
Мациевич поспешил в управление. Он вбежал в кабинет Озерова вместе с самим Озеровым и Симаком. В вестибюле толпились вышедшие наверх шахтеры. Начальник шахты и парторг задержались с ними. Мациевич промчался мимо, ни на кого не взглянув. Его провожали злыми глазами. Он слышал чьи-то слова из толпы: «Доигрались, волокитчики, людей загубили ни за что!» — он не обернулся на возглас. Он кинулся к внутренним телефонам. Семенюк прильнул ухом к репродуктору, чуть не влезал в него головой. Мациевич молча оттолкнул его. Семенюк отчаянно посмотрел на него и вдруг схватился за голову.
— Боже ж мой, что ж то делается? — простонал он. — Новый взрыв! От спасателей никаких звонков, мабуть, все погибли!
Он доложил о принятых им мерах, о своих предположениях. Мациевич быстро сказал Озерову:
— Мне сейчас полагается быть здесь — распоряжаться спасательными работами. Думаю, Семенюк или ты вполне меня замените. Хочу спуститься в шахту, там мое присутствие нужнее при данных обстоятельствах.
Озеров колебался, Симак настороженно переводил взгляд с одного на другого.
— Ладно, — неохотно сказал Озеров. — Заменим тебя.
Мациевич позвонил секретарю и приказал:
— Мой шахтерский костюм. Попросите у спасателей один запасной респиратор. Живо!
В кабинет поминутно приносили анализы исходящей струи, сообщали о приезде машин с горноспасателями. Уже сорок человек в полной готовности стояли у проходной, ожидали последнюю, самую крупную партию с подземного рудника. Мациевич пробегал глазами сводки анализов и торопливо переодевался. После одного из звонков Озеров негромко сказал:
— От Пинегина. Будет через десять минут.
Пинегин вошел вместе с человеком, сообщившим, что последняя машина с горноспасателями прибыла. Вслед за ним показался Волынский. Мациевич не обратил внимания на Пинегина, он поспешно натягивал на голову каску и закреплял лампочку, респиратор был уже на нем. Пинегин остановил Мациевича.
— Я знаю, каждая минута дорога, — сказал он. — Но я должен быть в курсе. Известно вам уже что-нибудь точно?
Ему ответил Озеров:
— Точно ничего не известно. Произошли два взрыва, оба где-то на средних горизонтах, метана там до этого дня не наблюдалось. В шахте остались люди, работавшие на низу. Очень возможно, что имеются местные пожары. Если они распространятся, шахта надолго выйдет из строя.
Пинегин спросил, переводя строгий взгляд с Озерова на Мациевича:
— Какие меры вы приняли для спасения людей и шахты?
На этот раз заговорил Мациевич — зло и решительно:
— Самый лучший способ спасти шахту — остановить вентиляторы. Начавшиеся пожары задохнутся без кислорода — во всяком случае, не распространятся. Люди, конечно, погибнут, зато уголь будет спасен. Случаев такого рода масса в истории угольной промышленности. Не этого ли вы хотите от нас, Иван Лукьянович?
Пинегин побледнел. Его брови сдвинулись. Он сказал негромко: