Взрыва не будет
Шрифт:
Шарик шёл сперва безразлично, потом насторожился, начал принюхиваться и побежал к яслям у стенки. Встал лапами на край яслей, понюхал внутри и уселся мордой к хозяйке…
Только подойдя вплотную, девушка увидела тоненькую проволочку, тянувшуюся из яслей к полу и затем над самым полом поперёк всей конюшни. В полутёмном помещении проволочку очень трудно было заметить.
Валя заглянула в ясли. Присыпанные сверху трухлявым сеном, там лежали три большие мины, ждали, пока кто-нибудь зацепит за проволочку-оттяжку. Хорошо, что деревня была почти
Валя всё осмотрела, перерезала проволочку и отправилась докладывать командиру. Нашла его в избе неподалёку. Там было несколько деревенских женщин, только что пришедших из лесу. Они с удивлением смотрели на высокую, ладную девушку-солдата, на её собаку, которая, оказывается, сумела разгадать фашистскую хитрость.
— Ах ты, подумай, чудеса-то какие, — твердила одна из женщин. — И угостить мне вас нечем, родненькие вы мои.
Она достала из мешка тёмную картофельную лепёшку, неуверенно протянула её Шарику.
— Наша собака это любила.
Женщина вздохнула.
— Пристрелил нашего Фунтика фашист. А эта собака может и не захочет такую лепешку есть, не простая она, видать, учёная.
Шарик ломаться не стал, только вопросительно взглянул на Валю, прочёл в её глазах разрешение и взял лепёшку. Голода он не испытывал, но запах картофельной лепёшки был ему приятен, напоминал прежнюю деревенскую жизнь.
СЕНО
В Луге Вале с Шариком пришлось работать «при большом стечении публики». Так потом сказал Егор Степанович. Вообще присутствовать при работе минёров никому не полагается. Работа опасная, мало ли что может случиться! Но тут уж так вышло.
В городе только начинала налаживаться жизнь. На одном пустыре солдаты нашли штабеля прессованного сена, немцы не успели его вывезти.
Вокруг сена ходили фуражиры, те, кто обеспечивает коней кормом. Тронуть сено они не могли, пока его не осмотрели сапёры.
Фуражиры просили сапёров: «Проверьте сено поскорее». Петров сперва ворчал: «Есть поважнее дела». Потом всё же послал на пустырь Валю Корнееву.
Кипы сена, туго перетянутые проволокой, лежали в штабеле плотно, одна к другой, как кирпичи в стене. Валя с Шариком обошла штабель. Ничего подозрительного она не заметила. Шарик тоже вёл себя спокойно, равнодушно смотрел на штабель и ни разу не проявил намерения сесть.
— Нет тут мин, — проговорила Валя, но всё же решила ещё раз обойти подозрительное место. Теперь она двигалась уже не вплотную к штабелю, а поодаль, описывая большой круг. Шарика она взяла на поводок. Сделали с полсотни шагов, и вдруг Валя почувствовала, что собака тянет в сторону, туда, где на снегу лежит одна, кем-то, видимо, брошенная кипа прессованного сена. Похоже, что эту кипу сняли со штабеля, но не успели увезти.
Валя спустила Шарика, и он побежал к кипе. Обнюхал её и уселся — хвостом к сену, носом к хозяйке — всё честь
— Назад, не подходить близко! — крикнула Валя фуражирам.
Сама она ещё сомневалась: для чего бы минировать одну кипу, брошенную в стороне, когда на виду большущий штабель — целое богатство? Уж мимо него наверняка не пройдут.
Но Шарик и на этот раз не обманул. Мина нашлась. Она стояла недалеко от кипы. Глубоко под снегом от мины тянулась едва заметная проволочка-оттяжка. Видно, у немецкого сапёра был какой-то свой расчёт. Большой штабель, мол, вызовет опасение, а отдельно брошенную кипу люди возьмут не задумываясь. И подорвутся.
Валя спокойно разрядила мину, убедилась, что других нет.
— Теперь грузите, — разрешила она.
Фуражиры бросились к сену, стали таскать его на сани и машины.
— Ну, сестрёнка, собака у тебя герой! С такой собачкой самого Гитлера можно достать из норы! — говорили они.
Валя молча слушала эти похвалы. Она позволила солдатам угостить Шарика сахаром, он заслужил. Потом потянула поводок и зашагала вместе с собакой. Их ждала другая работа.
АДСКАЯ МАШИНА
Будь Валя разговорчивее, она могла бы рассказать и немало забавного. Как-то в Усть-Нарве к минёрам пришёл младший лейтенант из соседней части.
Стояло лето, день был жаркий и солнечный, Девушки много поработали и, вернувшись с минных полей, собирались выкупаться в заливе. Его спокойное голубое зеркало лежало совсем близко. Оттуда тянуло освежающей прохладой. Но младший лейтенант просил, чтобы они срочно проверили землянку его начальника.
— В землянке мина! Я в этом уверен. Землянка же немецкая. Фашисты её заминировали, уходя, — твердил младший лейтенант.
— Почему вы так решили? — спрашивал Петров. У него и так не хватало людей, а тут начнут бегать отовсюду…
— Слышно, как тикает часовой механизм, — объяснил младший лейтенант.
— Сколько времени вы занимаете эту землянку?
— Две недели.
— Две недели тикает, а вы до сих пор молчали?
— Так, понимаете, не всегда слышно, только когда совсем тихо, по ночам больше. Мы сперва внимания не обращали, но тиканье всё продолжается.
Младший лейтенант нервничал и часто поглядывал на часы.
— Скорее, прошу вас. Начальник на передовую уехал. Надо осмотреть землянку, пока его нет.
Петров вздохнул и крикнул ординарцу:
— Рядовую Корнееву ко мне, И ефрейтора Карманова, Через несколько минут Валя и Карманов шли уже вслед за младшим лейтенантом.
Землянка была недалеко. Минёры обошли её кругом. Осмотрели перекрытие, бревенчатый накат… Ничего подозрительного. Вошли внутрь. Всё там сделано основательно. Стены обшиты толстыми строгаными досками, удобная кровать, стол, стулья.