Взрывной коктейль
Шрифт:
Андронова погрозила кулаком:
– Я те пойду, усатый! Сиди и не дергайся, к вечеру уже на приличное расстояние отойдем, с Москвой свяжемся и разделяться не надо.
– Надо, Наталья Максимовна. Надо, – капитана было уже не остановить. – Иначе проще сразу отсюда связываться, и пусть Родина вытаскивает уже восьмерых вместо пяти, если, конечно, успеет… Ну отойдем мы на тридцатник, толку-то? Спутник и за сто километров вычислит.
Свешников глянул на старшего группы. Вздохнул, продолжил делиться своими
– Если меня заметят и начнут стрелять, то я просто уведу их в другую сторону. Сам же пешком выберусь и останусь цел, не в первый раз джунгли переходить в одиночку, Южную Америку вдоль и поперек уже исходил… Ну а ты, Андрей, в таком случае будешь твердо знать, что лучше уходить вообще в соседнюю страну, не связываясь с местными властями. На побережье соваться – тоже не выход, там кругом люди.
Андронова повторила уже строже:
– Сиди и не дергайся!
Батяня призадумался. Не хотелось разделять группу, но капитан в чем-то прав. По сельве ходит, как у себя дома, не заблудится, если уже раз прошел. Да и пленный нужен как воздух: нет никакой информации о внешних событиях. Вообще никакой.
Он почесал небритый подбородок. Предупредил, хоть и знал, что капитан все сделает по-своему:
– На рожон не лезь, Антон. Хватай первого попавшегося или же просто послушай, что говорят. Но только не куролесь, я тебя прошу.
– Да я аккуратно, Андрей. Одна нога здесь, другая там. – Свешников полез в рюкзак, кое о чем вспомнив. Вытащил отнятую у патруля рацию. – Давай с волной определимся. Если что опасное, я чего-нибудь спою по-русски. Если все чисто – ждите меня через два часа или начну ахинею нести по рации. Ну, в общем, понимаешь.
– Понимаю.
– А что петь-то будешь? – Андронова, решив, что усатого уже не остановишь, придвинулась ближе.
– Э-э-э… А хрен ее знает, чего-нибудь из строевых, – он пожал плечами, потом с интересом глянул на старлея: – Ты мне одно скажи, Наталья Максимовна, если вернусь – пойдешь со мной в ресторан?
Девушка, не раздумывая, сказала:
– Пойду.
– Вот ради этого – точно вернусь! Пусть даже местную армию придется малость подсократить!
– Опять клеишься?
– А то!
…Ученые молча следили за тем, как все трое обнялись, а потом усатый здоровяк неслышно скользнул в кусты. Перевели взгляды на оставшихся. Профессор спросил:
– Может быть, не стоило его отпускать? Вдруг что-то случится?
Андронова повернула голову, смерила его ледяным взглядом и ответила:
– Чего ради вас, придурков тупоголовых, не сделаешь. Полезли в Анголу…
Профессор расширил глаза, не понимая мгновенно переменившегося отношения:
– Но…
Десантница прищурилась, разворачиваясь к профессору:
– Лучше заткнись и не зли меня.
Сквозь открытый
Рома оторвал голову от подушки. Сел, пытаясь восстановить события во время пьянки, но ничего не получалось, словно память стерли наждачкой. Вчера весь день спал, приходя в себя от общения с тремя отмороженными русскими, а вот вечером, придя в себя, сбегал с двумя солдатами в соседнюю деревню, и… сколько же взяли? Три литра? Пять? Шесть? Хм…
Рома потянулся, хрустнув суставами. Принялся искать свою одежду. Правый ботинок обнаружился в палатке. Левый – вообще в пяти метрах от входа; лежал под сухими ветками для костра. Камуфляж – и вовсе валялся под обеденным столом.
Солдаты заметили переводчика, выбравшегося из палатки. Один из них хохотнул, спрашивая:
– Как самочувствие, Рауль?
– Хреново.
– Что?!!
Рома спохватился, осознав, что ответил на русском. Исправился, почесав затылок:
– Очень плохо.
Солдаты заулыбались: переводчик частенько переходил на язык далекой северной страны, особенно в пьяном состоянии.
Все тот же предложил, поболтав в воздухе выдолбленной тыквой:
– Лечиться будешь, Рауль?
– Да погоди ты, дай одеться хотя бы.
– Что?
– Подожди, Мано, я должен одеться.
Солдат отхлебнул из тыквы:
– Разговаривай на родном языке, Рауль. Русских здесь нет, их уже давно подстрелили в сельве. А если еще нет, так подстрелят в ближайшие часы.
Рома замер с полуодетыми штанами, поглядел на Мано:
– С чего это?
– Сегодня утром пришел приказ открывать огонь на поражение, едва увидим русских, что с тобой были. Все утро над сельвой вертолеты кружат, ищут тех троих. Скорее всего, именно они сожгли виллу Барона и всех там перестреляли… Подожди, ты же сам размахивал автоматом вчера и грозился им отомстить. Не помнишь разве?
Рома поскреб затылок, вспоминая. Так и не смог. Пожал плечами, продолжив надевать штаны:
– Не помню.
Солдат сделал еще глоток, переглянулся с остальными:
– Ну ты и пить горазд, Рауль. Разве можно так напиваться?
– Поживи в Москве с мое, и не такому научишься, Мано.
– Испортили тебя русские. Каким хорошим парнем был… Ладно, одевайся и идем к костру. Подлечишься.
Рома-Рауль кое-как оделся, обулся. Сев к костру, взял в руки долбленку и жадно припал к горлышку. Отдышавшись, передал другому и попытался выяснить новость:
– Так, теперь поподробнее о русских и о вилле Барона.