Взводный
Шрифт:
Уже к шести часам утра ударными темпами почти все было отрыто, бойцы тоже хорошо понимали, что чем быстрей и лучше они сделают укрепления, тем меньшие потери понесут сами. На укрепление стенок окопов шли тонкие жердины, а вот на пулеметные точки, которых, кстати, достаточно много, уже натуральные деревянные срубы с перекрытием, пускай и односкатным, но от ротного миномета и танковых орудий защитят. Сверху на бревна наваливали выкопанную землю и затем маскировали снятым дерном. Всего успели вырыть две линии окопов на расстоянии метров пятьдесят друг от друга, вторая линия проходила буквально по границе леса. А уже в самом лесу, среди деревьев отрыли капониры для артиллерии и техники. Танки стояли глубоко, над землей видны только башни, также и для орудий, вот только для них также делали срубы с крышей, лишь задней стенки не имелось, чтобы можно было
Отдельно делали позиции для минометов, их расположили в лесу, а тут своя специфика, для минометов тоже отрыли капониры, но без сруба и крыши, а кроме того, пришлось вырубать деревья. Если стрелять из миномета в лесу, то есть большая вероятность попасть под разрыв собственной мины, стоит ей только при выстреле попасть в ветку дерева, вот я приказал срубить все деревья в направлении противника. Чтобы не демаскировать позиции минометов для авиации противника небольшими полянками, рубили все деревья подряд, делая просеку, а стволы деревьев как раз и шли на срубы для капониров и дзотов. Единственное, над позициями минометов растягивали маскировочную сеть, благо у нас их хороший запас, и наших, и трофейных.
К десяти часам утра укрепления были полностью закончены, даже успели сплести из веток легкие щиты, которыми и прикрыли окопы. Это от наблюдения сверху, и похоже, эта маскировка действовала, по крайней мере когда над нами дважды пролетели «мессеры», похоже изучавшие дорогу, то они у нас не задержались, а затем высоко в безоблачном небе проплыла «Рама» и также улетела дальше. Пользуясь передышкой, бойцы отдыхали, впереди бой, и многие из них его не переживут, все это хорошо понимали, вот и ловили каждый момент тишины и покоя.
В полдесятого утра из нашего тыла появился гаубичный полк, мои орлы все же смогли найти народ в расчеты трофейных гаубиц, даже капитана гаубичника нашли, а это главное, тут считать надо, на какой угол поднимать стволы орудий, чтобы снаряды летели в цель, а не куда бог пошлет. Пришлось срочно разворачивать полк и отправлять его назад, к началу лесного коридора, а вместе с ним и роту пехоты генерала Севастьянова, так, на всякий случай. Вместе с ними отправил и радистов с рацией для связи, а корректировщик у меня и так есть, он и будет потом корректировать огонь гаубиц. По крайней мере на сегодняшний день снарядов для них хватит, а там, возможно, еще у немцев захватим, короче, видно будет.
Немцы появились около полудня, не знаю, что их задержало, я, честно говоря, ждал их раньше. Глядя в бинокль из своего штабного бронетранспортера, который стоял в капонире в паре десятков метров от опушки, разумеется, в лесу, я внимательно изучал приближающегося противника. Судя по столбу пыли, дивизия шла в полном составе, а мне вспомнились кадры кинохроники, когда вот так же немцы двигались в глубину нашей советской территории.
Они шли по дороге в два ряда, а кроме того, и по обеим окраинам, благо дождей давно не было и земля сухая и плотная. Впереди ехало десятка полтора мотоциклов с колясками, они двигались метрах в трехстах от основной колоны и выполняли роль передового дозора. Когда до стрелковых ячеек осталось около сотни метров, огонь открыли два ручника, и пара десятков бойцов буквально смели немцев своим огнем. Подпускать немцев ближе я не видел никакой необходимости, еще немного – и они все равно увидели бы наши укрепления. Траншеи шли также через дорогу, это чтобы можно было безопасно перебираться с одной стороны на другую. Сверху просто уложили бревна, на них – ветки с листьями и затем засыпали землей, а ветки с листьями – это чтобы земля не сыпалась между бревнами.
Как только немцы увидели, что стало с их передовым дозором, так сразу стали расползаться по полю, на ходу перестраиваясь в боевой порядок. Также они на ходу открыли огонь по обнаруженной позиции, хотя целиться было трудно, бойцы сразу присели на дне ячеек, а поскольку издали ячейки было не видно, то и ответный огонь в основной массе шел мимо. Когда немцы приблизились на полкилометра, огонь открыли мои УСВ и дивизионные Ф-22 Севастьянова.
Основу немецких танков составляли чехи и тройки, пара десятков четверок пылила где-то вдали, а пока передние танки стали один за другим вспыхивать от попаданий наших орудий. Для их тонкой лобовой брони бронебойные болванки калибра 76 миллиметров были смертным приговором, с легкостью их пробивая и вызывая пожары или детонацию боекомплектов. Немцы смогли подойти метров на триста, но видя, как быстро подбивают их танки, застопорились.
Как только немцы снова пошли в атаку, я приказал открыть огонь минометам; потери противника стали стремительно расти, а тут еще и противотанковые орудия подключились, дистанция для них плевая, они тут даже четверку в лоб смогут подбить. Очень скоро все спереди стало морем огня, с полсотни танков и сотня бронетранспортеров усеяли поле перед лесом, а в небо поднимались десятки черных столбов дыма от горящей вражеской техники. Немецкую пехоту, которая имела глупость высунуться вперед, очень хорошо причесали пулеметно-ружейным огнем. Передние шеренги скосили почти под ноль, в результате оставшиеся отошли, используя свою подбитую технику как укрытие. Убедившись, что немцы отошли и пока не планируют снова наступать, приказал отвести основные силы из окопов по ходам сообщений в тыл. Сделали это, как оказалось, своевременно, так как буквально через полчаса после этого на наши позиции обрушился артиллерийский огонь. Обстрел длился полчаса, после чего немцы снова пошли в атаку. Быстро вернувшиеся бойцы снова заняли оборону, укрепления пострадали незначительно, лишь несколько дзотов оказались уничтожены прямыми попаданиями.
Тут на связь вышел старшина разведчиков, он сообщил о месте нахождения немецких гаубиц, которые по нам работали. Не желая исполнять роль испорченного телефона, я связал его напрямую с гаубичниками, и вскоре позади нас раздались орудийные выстрелы. Сначала гаубичники били одним орудием, пристреливаясь и разбираясь с немецким прицелом, им пришлось выпустить порядка десятка снарядов, пока не пристрелялись. Добившись накрытия, стали бить всем полком, и позиции немецкой артиллерии скрылись в фонтанах разрывов. Старшина корректировал стрельбу, и вскоре далеко от нас в небо поднялся огромный гриб, один из снарядов попал во вражеский грузовик со снарядами. Главное, мы смогли выбить немецкие тяжелые орудия, а именно они и могли разрушить наши укрепления.
Немцы на время притихли, мы даже смогли спокойно пообедать, правда, бойцы так и оставались в окопах, а еду им таскали в термосах, мы у немцев много чего за это время захватили. Сначала ели мои бойцы, затем кухни принялись готовить и на бойцов Севастьянова. У того была лишь половина от потребного количества кухонь, да и с припасами тоже не очень. После трех часов дня немцы снова пошли в атаку, ее поддерживали минометы и полевая артиллерия. Мои сорокапятки молчали, не желая себя выдавать, все орудия уже сменили позиции на запасные, и сейчас работали только УСВ с Ф-22, причем не беглым огнем, а прицельно и исключительно по немецким орудиям. По немецкой пехоте работали минометы с закрытых позиций, причем довольно успешно, а учитывая то, что у нас просто огромное количество пулеметов, ближе сотни метров мы немцев к своим позициям не подпускали. К концу немецкой атаки прилетела девятка «юнкерсов», но бомбить прицельно мы им не дали, с земли к ним устремились десятки огненных трасс. Свою ПВО я расположил прямо на опушке и тоже хорошо замаскировал, в результате сбили два самолета, и еще один потянул к своим, сильно дымя правым мотором, а оставшиеся поднялись на три километра и уже оттуда стали бомбить. Разумеется, ни о какой точности говорить не пришлось, короче, отделались малой кровью, но вечером по нашим позициям снова стала бить артиллерия. В общей сложности немцы растянулись примерно на километр по фронту, тогда как мы выстроили оборону на три километра.
На связь снова вышел старшина, он сообщил о новом гаубичном полку немцев. Из-за отсутствия сейчас средств шифрования связи, аппараты ВЧ не в счет, они проводные, приходилось изгаляться как можем. Если немцы и слушают нас, то тихо охреневают в попытках понять, о чем мы говорим.
– Батя, тут опять баклажаны появились, такие же, как и прежде, мне их взять, или ты сам посмотреть хочешь?
– А другого нет?
– Груши есть и яблоки, но они растут далеко, а тут только баклажаны.
– Ладно, куда подскочить?