Взять живым!
Шрифт:
— Помните, еще в сорок третьем по льду в тыл ползали? — подсказывал Голощапов. — И флаг брал.
— Два ордена Красного Знамени, — произнес Шовкопляс, показывая на свою грудь.
— Не возьмете, один пойду, — пугал Вовка Голубой. — Я этого фюрера-мурера за усы из подвала вытяну!
Пришлось воспользоваться правом непререкаемости приказа. Оно обижало тех, кто не попал в группу, но Ромашкин ничего не мог поделать. Окончательный состав был такой: Рогатин, Пролеткин, Шовкопляс, радист Жук,
Теперь нужно было установить, где находится Гитлер. Это могли сказать пленные. В них сейчас недостатка не было, их вели в тыл мимо магазина группами, а иногда и целыми колоннами. Ромашкин развернул на столе план Берлина, подумал: как умно и оперативно сработали в вышестоящих штабах — ко дню вступления в немецкую столицу план напечатали и раздали каждому офицеру. Прикинув, где находится магазин и какие улицы впереди, Ромашкин послал разведчиков подобрать из пленных кого-нибудь покрупнее чином. Вскоре Саша Пролеткин привел костлявого угрюмого офицера в очках, вытащив его из проходившей мимо группы пленных.
— Этот наверняка знает, где их фюрер. Уж больно рожа противная.
Ромашкин спросил:
— Известно ли вам, где находится Гитлер?
По усталому лицу офицера пробежал испуг, он торопливо ответил:
— Нет, нет. Я ничего не знаю.
Возможность стать причастным к делу, касающемуся фюрера, привела пленного в ужас. К офицеру подступил Саша Пролеткин. Стараясь выглядеть добрым, он, улыбаясь, сказал:
— Гитлер калут, понимаешь?
На этом запас немецких слов у него кончился, и по-русски он добавил:
— Крышка вам, понимаешь? Труба! Чего боишься?
Офицер внимательно выслушал разведчика. Он немного понимал по-русски и, уловив отдельные слова, ответил Пролеткину:
— Да, да, Гитлер калут! — И в знак согласия вяло приподнял вверх обе руки: сдаюсь, мол. Затем, обращаясь к Ромашкину, добавил по-немецки: — Но я не знаю, где Гитлер находится — на крыше или в трубе.
Офицер был слишком испуган. От такого едва ли добьешься толку. Пришлось отправить его в очередную группу пленных, которая брела по улице.
Ромашкин учел оплошность и следующим пленным прямые вопросы о Гитлере не ставил.
— Где находится штаб верховного командования? — спросил он пожилого майора.
Майор помедлил с ответом, косо взглянув на качнувшийся автомат в руках Шовкопляса, нехотя ответил:
— В тридцати километрах от Берлина в направлении Цоссена. — Офицер шагнул к карте и показал пальцем: — Здесь. В лесу. Майбах-один, Майбах-два.
Ромашкина охватило разочарование. Это было далеко — там даже не полоса другой дивизии или корпуса, там соседний фронт наступает. И, стало быть, полковым разведчикам туда нечего соваться.
— А может, он брешет? — спросил
Разведчики допросили еще нескольких пленных. Некоторые не знали, где находится верховное командование, а те, кому это было известно, неизменно указывали в сторону Цоссена. Ромашкин уже готов был примириться с постигшей его неудачей, как вдруг в комнату вбежал запыхавшийся Пролеткин. Он тащил за рукав испуганного гестаповца в черном мундире, с одним погоном на плече.
— Товарищ старший лейтенант, послушайте вот этого. Он что-то другое бормочет.
Пролеткин тут же продемонстрировал свою беседу с гестаповцем, из которой он заключил, что этот немец говорит о другом. Разговор выглядел так.
— Гитлер капут? — спросил Саша.
— Наин. Хайль Гитлер! — рявкнул гестаповец, выпятив грудь и вскинув вперед руку. Правда, он тут же опасливо оглянулся — не выстрелят ли ему в спину?
— Молодец, — одобрил Пролеткин и даже похлопал офицера по плечу. — А вот Рогатин наш говорит, что он сам Гитлера бах-бах из автомата.
Саша поманил к себе Рогатина и показал, как тот стрелял в Гитлера.
При всей опасности и неопределенности своего положения гестаповец все же улыбнулся и, замотав головой, сказал:
— Наин! Фюрер находится в имперской канцелярии. — Офицер указал при этом в окно по направлению к центру города.
Ромашкин подвел гестаповца к выбитой раме. Перед ними дымилась и грохотала недалеким боем улица, заваленная обломками домов.
— В рейхстаге? — спросил Ромашкин.
— Нет, в имперской канцелярии.
— Где находится канцелярия?
— По ту сторону реки Шпрее, на Фоссштрассе.
— А есть ли там поблизости станция метро?
Гестаповец посмотрел на русского офицера с нескрываемым презрением — неужели, мол, ты считаешь нас такими дураками? Он ответил с гордостью:
— Поблизости станция «фридрихштрассе», но она затоплена.
Василий подвел гестаповца к плану Берлина.
— Где?
Офицер лишь теперь догадался, что разговор идет не праздный и не о том, жив или мертв Гитлер. Поняв, что сболтнул лишнее, он побледнел и отдернул руку, занесенную над картой.
— Я ничего не знаю. Ничего вам не скажу. Можете меня расстреливать.
Убедившись, что он будет молчать, Ромашкин приказал отправить его на сборный пункт военнопленных.
Когда гестаповец был уже в дверях, у Василия мелькнула надежда вынудить его на разговор хитростью, и он спросил:
— Как ваше имя?
— Пауль Шредер, — ответил тот и тут же поправился: — Обер-лейтенант Пауль Шредер.
— Очень хорошо. Когда мы захватим Гитлера, я сообщу ему, кто именно указал нам место, где он находился.