Взятие Вашингтона
Шрифт:
— Какое-то время работать на меня. Может быть, я найду способ вывести вас из тупика.
— Работать на вас?
Он усмехнулся:
— Нет, против мафии.
Она опустила глаза.
— О'кей.
Она откинулась на спину, скрестив руки за головой. Ее длинные стройные ноги свешивались с края кровати. Пеньюар, застегнутый не до конца, позволял оценить все прелести ее тела. Она и не пыталась прикрыть его. Болан протянул руку и застегнул пеньюар на все пуговицы.
— У всякой работы есть свои пределы, — серьезно сказал он.
— Кого вы во мне видите? — спросила она спокойно.
— Интересную
— Проститутку, — закончила она.
Болан подумал, что поступил совершенно правильно, и попытался объяснить, что его не интересуют исповеди.
— Замолчите, — сказала она. — Да, я выполняю некоторые задания мафии. Я стала помощником конгрессмена, я совратила многих членов администрации. Я заставляла их совершать любовные подвиги под надзором бесстрастного ока скрытой камеры. Вы понимаете?
Болан понимал. После пяти дней слежки за этой шикарной женщиной он сам мог написать соответствующий сценарий.
— Ну а потом? — спросил он.
Она ему по-дружески улыбнулась:
— Спасибо, я просто хотела, чтобы вы были в курсе. Вы должны все знать, если хотите понять, почему эти люди напали на меня сегодня.
— Продолжайте!
— У Лупо есть свои люди, но для грязной работы он нанимает местный сброд. Работа, которую я делаю, составляет часть этой рутины. Лупо выбирает жертву и указывает ее мне. Но все сведения я передаю Спинелле. Он, в свою очередь, раздувает скандал, шантажирует жертву, иногда угрожает ей физической расправой. Таким образом, Лупо нигде не фигурирует. Ну а я... жертвой больше, жертвой меньше... не все ли равно?
Она попыталась выдавить улыбку и продолжала:
— Обычно дело происходит так: я связываюсь с намеченным человеком и устраиваю истерику, умоляя, чтобы он любой ценой защитил мою честь и репутацию. Это то, что иногда заставляет человека сдаться. Некоторые люди скорее умрут, чем поддадутся шантажу. Но они соглашаются на все, когда верят, что защищают честь женщины. Во всяком случае...
— Так почему же люди Спинеллы пришли к вам?
— Сейчас объясню. После прихода Лупо на смену Кастильоне мои обязанности изменились. Сначала я занималась лишь административной работой, контактами, раздачей конвертов, интрижками... Но Лупо накинулся на этот город, как сифилис на священника. Аппетиты мафии росли не по дням, а по часам. Организации уже мало иметь в подчинении несколько человек в правительстве, теперь она хочет иметь свое правительство. Те толстокожие, которые сопротивляются и не поддаются ни подкупу, ни террору, передаются мне.
— Сколько их?
— Точно не знаю. Лично я занимаюсь восьмерыми. Но в конечном итоге я испугалась. Манипуляции и интриги в Вашингтоне — часть коррумпированной системы. Но здесь... здесь речь идет не о коррупции! Это уже ниспровержение основ, какой-то государственный переворот: мафия стремится к контролю над всем правительством США. Это меня возмутило и ужаснуло.
Болан был в курсе планов мафии, но, услышав подтверждение своих подозрений из уст этой женщины, почувствовал, как ледяные мурашки пробежали по его телу.
— И тогда вы отказались работать на них, — закончил Болан.
— Да, именно так. А сегодня у меня была назначена еще
— И кто же на этот раз?
Она назвала человека, имя которого заставило его вздрогнуть.
— Да, этот молодой перспективный политик — будущий кандидат в президенты. Его обхаживают уже две недели. Встреча должна была состояться сегодня вечером. Но я не пошла.
Болан тихонько присвистнул:
— Вы отдаете отчет своим словам, когда говорите, что мафия хочет подчинить себе все правительство? Куда это может привести? Взять под контроль Белый дом, куда уже дальше? — Болан помрачнел. — Вы единственная женщина, которая участвует в этом?
— Не думаю. Но я занимаюсь самой крупной дичью, так как без труда вхожу в высшие круги Вашингтона благодаря моей работе у Хармона Кила. Меня часто приглашают. Куча мужчин, которые никогда бы не рискнули связаться с проституткой, с легкостью вступают в связь со мной.
Она выпрямилась, повела плечами.
— Знаете, мужчины очень легко попадаются на крючок. Ахиллесова пята, знаете ли, располагается у мужчин не на ногах, а...
— Да, я знаю, — усмехнулся Болан, подходя к окну. — Однако когда я размышляю о том, что собирались сегодня с вами сделать, то мне кажется, что они перегибают палку. Зачем убивать такую наживку только из-за того, что она отказалась переспать с кем-то?
— По правде говоря, — смутившись, продолжала она, — я... я сделала не только это. Я все рассказала моей жертве. И по поводу остальных восьми тоже.
— Боже мой!
Она пристально посмотрела на него и грустно улыбнулась:
— Я поступила глупо, не так ли?
— Глупо — это слишком мягко сказано.
— Ну вот, а людям Карло все стало известно. Остальное вы знаете.
— Да, веселенькая ситуация, — буркнул Болан.
— Ну и что же сейчас делать? — спросила Клаудия.
— Уезжать. Побыстрее и подальше. Оденьтесь, сложите чемодан, но не берите много вещей.
Она соскользнула с кровати, с минуту колебалась, потом начала собирать по комнате свои вещи и заталкивать их в чемодан. Наконец она вылезла из пеньюара и надела белье. Болан смотрел в окно. Внизу на стоянке что-то происходило.
— А если я одену брюки? — спросила Клаудия.
— Все, что угодно, только быстрее. У нас гости.
Она подошла к окну, чтобы выглянуть вниз. Болан с удовольствием вдохнул запах женского тела.
Вдруг Клаудия вскрикнула и отпрянула от окна. Внизу пятеро мужчин выходили из огромного лимузина. Двое из них держали в руках автоматы, остальные — винтовочные обрезы.
— Вы им позвонили? — спросил Болан.
— Да нет же! — бросила она гневно.
Ее слова прозвучали искренне. И это было хуже всего. Они еще не должны были найти трупы в «понтиаке», оставленном возле дома Карло Спинеллы. И типы на стоянке совсем не походили на «маленьких мальчиков» из Вашингтона; сюда пожаловали те, кто гонялся за Боланом уже давно и к кому Болан относился серьезно. Естественно, они пришли не за Клаудией Витале. С таким-то арсеналом! С другой стороны... если она их не предупредила во время его отсутствия, как они могли узнать, что он здесь? Болан решил, что подумает об этом позже.