Взывая из бездны
Шрифт:
Как в бреду, он брёл по ночным улицам, не осознавая сколько сейчас времени и куда он идёт, но ноги упорно тащили его в сторону знакомого дома. Он прошёл мимо дремлющего бомжа. Бомж проснулся и хотел было пристать к Алексею с просьбой дать денег, но в ужасе отпрянул, когда тот очень выразительно взглянул на него глазами разъярённого быка.
Вот уже и показался родной подъезд, на лице Алексея мелькнуло слабое оживление. Он вскарабкался на свой этаж и, с трудом подняв руку, позвонил. Звонил он долго, буквально повиснув на звонке. В конце концов дверь медленно отворилась и из-за неё высунулась
— Привет, — собрав последние силы и улыбнувшись, сказал Алексей и упал без сознания.
Он не знал сколько он проспал, его сознание было полностью погружено в сны. А сны были обрывочны и бессвязны. Но в каждом прослеживалась одна и та же мысль о падении Артёма. Каждый сон был как-то связан с падением, а в некоторых снах представала чёрная фигура с развевающимся по ветру флагом. Люди проходили мимо и призывали фигуру прыгать. Алексей пытался остановить эту фигуру, но его крики не производили на неё впечатления и она всё равно падала. Наконец Алексей решился спасти эту фигуру и побежал к ней, но она вновь прыгнула, тогда он прыгнул за ней в бездонную пропасть.
И вот он летит в никуда. У пропасти не видно дна, а где-то впереди летит чёрная фигура, но её тоже не видно. А Алексей не задумывается о том, что он разобьётся, когда долетит до дна. Его мысли поглощены спасением чёрной фигуры. Вдруг он слышит душераздирающий смех, который заставляет его дрожать. Он смотрит вправо: мимо него пролетает вверх кто-то заслонённый тьмой, но Алексей с трудом различает на лице этого летящего маску весёлого клоуна. Клоун издаёт тот самый страшный смех и… Алексей с криком просыпается в холодном поту.
Перед ним предстала родная комната, залитая светом. Знакомый дубовый шкаф ручной работы около окна, два удобных кресла перед телевизором, стол с лампой и разбросанными по нему бумагами. Всё это заставило Алексея успокоиться.
— Я дома, — блаженно сказал он и потянулся. — Хорошо…
Только сейчас он заметил, что у двери слева неподвижно как статуя стоит Лена и выразительно смотрит на него. Алексей медленно перевёл глаза на неё. Она была в синем халате и в кепке, затеняющей её глаза. Сквозь зубы она сказала что-то нечленоразборное и слабо улыбнулась, после чего подошла к Алексею и плавно опустилась на табуретку рядом.
Лена начала рассказывать о том, как они тут жили без него, о новостях в мире и о жизни вообще. Алексей выслушал всё с неподдельным интересом и выяснил, что проспал более суток. Особенно его заинтересовал тот факт, что мнения о его пропаже разделились: одни считали, что он умер, другие — что он жив, но в заложниках, а третьи думали, что он и есть тот самый маньяк.
— У тебя с собой была плёнка, — опустив глаза, сказала Лена, — мы её посмотрели… Ты молодец! Недавно приходили из милиции, они откуда-то взяли ещё одну такую запись. Я сказала, что ты сейчас не можешь говорить.
— Всё правильно, Лена, всё правильно, — ободряюще сказал Алексей и задумался. Нахлынули воспоминания, — а где мама?
— Она отдыхает в соседней комнате — оправляется от потрясения и от радости.
Только сейчас Алексей ощутил, что он давно ничего не ел, поэтому он решил это дело исправить. Тихо, чтобы не разбудить спящую маму, он прокрался в ванную. Там
За обедом он слушал негромкие рассказы Лены и размышлял о роли картошки в воспитании высшего командного состава Советской Армии. На ум вдруг пришёл Алексей Иванович Чапаев и Алексей невольно рассмеялся, но тут же взял себя в руки и принялся с серьёзным видом поглощать манную кашу с земляничным вареньем.
— А ты неплохо готовишь, — заметил он.
— Это не я, а твоя матушка готовила лично для тебя, — с улыбкой на лице сказала Лена, следя за тем как очередная ложка каши направляется Алексею в рот. — Очень старалась.
— И мама тоже неплохо готовит, — попытался пошутить Алексей. — Слушай, у меня идея: давай после того, как мама проснётся и порадуется моему возвращению, мы все вместе пойдём в кино, и…
Он не успел окончить фразу, ибо на кухню вошла, медленно почёсывая голову, Марья Павловна. Лицо её расплылось в улыбке и следующие полчаса она закидывала своего сына вопросами, не переставая пристально глядеть на него. Наконец Алексея спасла Лена, прямо сказав, что они могут не успеть в кино.
В кинотеатре Лена села слева от Алексея, а Марья Павловна — справа. Алексей был со всех сторон окружён вниманием и заботой. Крутили какую-то комедию с кучей спецэффектов, но ему было на них наплевать. Получилось так, что он не вникал даже в смысл картины, ибо мысли были далеко.
Он мысленно возвращался к месту падения Артёма. Ощущение, что он сам мог упасть туда не давало ему покоя. Стоило на секунду закрыть глаза и вокруг становилось темно, пол под ногами превращался в крышу, а в нескольких метрах впереди стоял Артём и размахивал флагом.
Весь день прошёл в бесконечных хлопотах вокруг Алексея. Он, как истинный джентльмен, пытался помочь, но ему запрещали, аргументируя это тем, что он устал.
Следующие несколько дней прошли достаточно спокойно. Заходил Сергей, справлялся о состоянии пострадавшего, съел за два часа пребывания в квартире более половины холодильника, выпил всю минералку и ушёл. Заходили ещё несколько друзей и близких людей, но подолгу не задерживались.
Прошла неделя с того момента, как Алексей вернулся домой. Жизнь вернулась в своё нормальное русло. Похождения кровавого маньяка прекратились после падения Артёма с крыши. Алексей как будто переродился после всех своих похождений и открыл в себе талант к рисованию и написанию стихов. Только стихи он никому не показывал, ибо в них рассказывалось про убийства, смерти и про спасения от этого.
Однажды, сидя за написанием очередного произведения стихотворного искусства, он не мог собраться с мыслями. Ничего не шло в голову, хотя очень хотелось что-нибудь мощное написать. Но муза не шла к нему. Тогда Алексей решил писать всё, что идёт в голову, не следя за рукой.
Через некоторое время бессвязного вождения рукой с карандашом по чистому альбомному листу, в течение которого он витал в облаках, Алексей решил взглянуть на своё художество. Посреди закорючек и загогулин, не похожих ни на один из известных языков, явно проступало одно предложение, написанное чистым русским языком: «Я рядом, ты меня знаешь, я приближаюсь!»