Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I
Шрифт:
Марий Гейдж поднимается с кресла.
— Какого черта произошло? — требовательно спрашивает он.
Никто не отвечает.
— Выяснить! — ревет он.
Обрушивается ударная волна.
Отблеск. Вентан знает, что это. Инстинкт опознает его за промежуток времени, который требуется сознанию, чтобы дать объяснение. Это электромагнитный импульс, предшествующий большому взрыву.
Он успевает увидеть, что Селатон это
Вентан хватает ее и тянет вниз. Арбут вопит, ничего не понимая. Он знает, что закованные в броню пальцы ломают ей ребра. Но все же есть шанс, что он сумеет прикрыть ее своим телом.
Небо над космопортом Нумина заполоняет собой совершенно новое солнце.
Свет опаляет, а затем, словно жгучая струя из личного огнемета бога, небо над полями и устьем в Нериде наполняет пламя.
Олл Перссон вздрагивает, хотя до жара и ветра еще полминуты. Ему доводилось видеть, как корабли взрываются на орбите. Но он никогда не видел ничего настолько масштабного.
Сумерки наливаются оранжевым. Позади них вытягиваются вечерние тени. Озадаченные и напуганные сборщики трав глядят вверх.
— Рядовой Перссон? — спрашивает Графт, неспособный задать более сложный вопрос.
— Храни нас всех Господь, — произносит Олл.
Темнотравье шевелится и шелестит.
Налетает ветер, такой горячий, как будто неподалеку открылась дверь печи.
Раскат грома. Так это слышит Хеллок.
— Что за долбанная дерьмовая стрельба… — выхватывая изо рта сигарету, начинает он, обращаясь ко всем, кто его слышит. Прямо пред ним рядовой Рейн. Внезапно тот превращается в силуэт, как и трубы со шпилями по ту сторону реки — черные очертания на фоне неба, которое стало белым, словно превосходящий норму рассвет, словно долбанная зарница, которая при этом яркая, как обычная молния.
Хеллок не знает, что произошло, но он уже чувствует, что это самое плохое из того, что ему когда-либо придется пережить.
Он ошибается.
Небо над Нумином взрывается. Браэллен и Андром вскакивают, вырываясь из режима отдыха. Они молчат, поскольку говорить еще фактически не о чем, однако вынимают оружие, не дожидаясь указаний капитана Дамокла.
Это взрыв на большой высоте, или на низкой орбите. Множественные взрывы. Накладывающиеся друг на друга — это становится ясно мгновением позже, когда вспышки разделяются и начинают мерцать, словно стробоскопический источник света. Огонь расцветает внутри огня, который находится внутри огня.
— Мы только что потеряли корабль, — говорит Андром.
— Это был не один корабль, — поправляет капитан Дамокл.
—
— Я видел, капитан, — откликается сержант Анхиз.
Небо к западу от их лагеря покрыто световой рябью, как будто кто-то ведет светящуюся сферу за шелковым занавесом. Звучит рык, продолжительный грохот, который, кажется, исходит из космоса, и не похоже, что он собирается прекратиться.
— Поднимай людей! — кричит Фрасторекс.
Вокс накрылся. Всякий раз, когда Фрасторекс пытается активировать канал, в шлеме раздаются странные шипящие и кашляющие звуки. Это вопли?
Это… пение?
— Поднимай людей, готовность! — повторяет он, а затем с грохотом бежит через расчищенный участок к области, назначенной для 111-й. Экриту тоже нужно привести своих людей в движение. Что-то происходит. У Фрасторекса не было настолько плохого предчувствия со времен перестрелки на Каволоте V. Экриту нужно быть наготове, что бы это ни оказалось.
Странный ветер колышет деревья, заставляя их шелестеть. Ветер теплый и сухой. Такое ощущение, что это выдох чего-то злобного.
— Экрит! — кричит Фрасторекс.
На равнине ниже леса поднимаются даже Несущие Слово. Фрасторекс видит, как они строятся. Видит, как собираются их подразделения Армии. Это хорошо. Чертовскихорошо. Гораздо лучшая выучка, чем он ожидал от XVII-го, учитывая их репутацию диких берсеркеров. Гораздоболее быстрая реакция.
Хорошо. Хорошо, если так. Они все готовы, готовы встретить это. Единые, словно один. У него радуется сердце.
Они смогут вместе встретить это, чем бы онони было.
Информационный шок убивает сервера Ула Кехала Хесста.
Убивает не так моментально, как сорок шесть модераторов данных в окружающих его когитационных колодцах, но разрывает и поджаривает ключевые отделы церебральной архитектуры. Это повреждение мозга, которое невозможно восстановить и от которого он никогда не оправится. Синаптические соединения выгорели, словно испорченная проводка. В лобной доле начинается мозговое кровотечение.
Он продолжает стоять.
Через наносекунду после волны информации на орбитальную Сторожевую Башню обрушивается свет. Ноосфера рушится, будто ледяная статуя в печи. Коллекторное поле башни дает сбои. Хесст чувствует и впитывает общую агонию нескольких тысяч смертей: его модифицированных братьев на основной верфи, на борту пришвартованных кораблей и в башне вокруг него. Некоторые из этих смертей быстрые: вспышки аннигиляции. Другие, хотя тоже происходят быстро, физически травмируют: жидкие брызги сжатия, взрывная мука декомпрессии, тупая ярость удара, вопящий ад сожжения.