Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I
Шрифт:
Торгаддон катался по земле, сцепившись с еще одним Пожирателем Миров, и теперь мог позаботиться только о себе. Локен тем временем понял, что его противником был капитан, и не просто капитан, а один из лучших в Легионе Пожирателей Миров.
— Кхарн! — окликнул он атаковавшего противника.
Кхарн на мгновение замер, и внезапно Локен увидел перед собой прежнего благородного воина, с которым разговаривал в Музее Завоеваний. Но в следующий миг что-то затуманило взгляд Пожирателя Миров, и лицо Кхарна исказилось
Но этой секунды хватило Локену, чтобы отпрянуть и забежать за выступ каменной глыбы, торчавшей из воронки. Вокруг него по-прежнему рвались снаряды, где-то за пределами видимости Торгаддон вел собственное сражение, но Локен уже не мог об этом думать.
— Кхарн, что случилось? — закричал он. — Во что они тебя превратили?
Кхарн испустил нечленораздельный вопль и с высоко поднятым топором ринулся вперед. Локен крепче уперся ногами в землю, поднял меч, чтобы остановить несущееся на него оружие Кхарна, и два воина сошлись в отчаянной схватке.
— Кхарн, — сквозь стиснутые зубы произнес Локен, стараясь оттолкнуть от своего лица гудящие зубья цепного топора, — ты совсем не тот человек, которого я знал. Во что ты превратился?
Их взгляды встретились, и внезапно Локен увидел душу Кхарна и его отчаяние. Он увидел воина, который, как и он сам когда-то, принес клятвы верности братству и посвятил свою жизнь Великому Крестовому Походу, воина, зрившего все ужасы и трагедии Похода и его победы. Но в то же время Локен увидел и темное безумие, толкавшее его на предательство и кровопролитие.
— Я есть Восьмеричный Путь! — прорычал Кхарн, и каждое слово вскипало на его губах кровавыми пузырьками пены.
— Нет! — воскликнул Локен, отталкивая Пожирателя Миров. — Этого не должно было произойти!
— Но так случилось, — сказал Кхарн. — С Пути невозможно свернуть. Мы должны двигаться дальше.
Все человеческие чувства исчезли с лица Кхарна, и Локен понял, что настоящего воина больше нет и этот бой закончится лишь смертью одного из них.
Локен пятился, с трудом отбивая град ударов Кхарна, пока не уперся спиной в груду камней. Оружие противника врезалось в камень рядом с его плечом, и Локен попытался нанести удар рукоятью меча по голове Кхарна. Пожиратель Миров успел увернуться и сразу же врезал лбом в лицо Локена, одновременно перехватив его правую руку и увлекая на землю.
Словно два зверя, они продолжали бороться в грязи; Кхарн пытался разбить голову Локена о камни, а тот напрягал все силы, чтобы сбросить врага. Гарвель перекатился на спину и в этот момент услышал гул двигателя, от которого задрожала земля, и уловил свет прожекторов, обрисовавших силуэт Кхарна.
Локен понял, что последует дальше, и стал раз за разом бить Кхарна по лицу. В то же время второй рукой он постарался приподнять воина над землей. Свет фар стал ярче, и на груду камней, словно поднявшийся
Когда передний отбойник машины ударил в тело Кхарна, Локен ощутил сильный толчок, а затем почувствовал, что заостренные зубцы вонзились в спину Пожирателя Миров. Локен отпустил тело Кхарна и откатился к самой кромке воронки, а «Лэнд Рейдер» продолжал подниматься по склону. Наконец, могучий танк перевалил через гребень, и Локен прижался к земле, пока ревущая машина проползала над ним всего в нескольких дюймах.
Танк преодолел воронку и с лязгом покатился дальше, унося на зубцах тело Пожирателя Миров, словно устрашающий трофей. Локен увидел, что танки двигались со всех сторон, а на их броне был намалеван Глаз Хоруса. Эмблемы Легиона тоже были хорошо видны.
Сыны Хоруса.
Несколько мгновений Локен стоял и смотрел на движущиеся к дворцу войска. Приближаясь к баррикадам, они открывали стрельбу.
Чья-то рука, опустившись за край воронки, потащила избитого и окровавленного Локена в укрытие. Подняв голову, он увидел Торгаддона, тоже пострадавшего в поединке с Пожирателем Миров.
Торгаддон кивнул вслед удалявшемуся «Лэнд Рейдеру»:
— Это был?…
— Кхарн, — кивнул Локен. — С ним покончено.
— Убит?
— Наверно, я не знаю.
Торгаддон перевел взгляд на штурмгруппу Сынов Хоруса, стремящихся к дворцу.
— Я думаю, даже Тарвицу будет теперь нелегко оборонять дворец.
— Значит, нам надо торопиться.
— Да. Пригнись, и давай попробуем больше ни на кого не нарываться, — сказал Торгаддон. — Иначе Абаддону и Маленькому Хорусу слишком долго придется ждать.
— Саул заставит их дорого заплатить за каждый камень этих руин, — сказал Локен, не без труда поднимаясь на ноги. Кхарн сильно помял его, но не настолько, чтобы отказываться от боя. — Давай ради него увеличим этот счет.
Бои шли повсюду, и Тарвиц, осторожно пробираясь через руины восточного крыла дворца, старался держаться в тени. Весь разгромленный дворцовый комплекс был наводнен Детьми Императора, прорывающимися к центру.
То там, то здесь Саул замечал знакомые шевроны и эмблемы и с трудом удерживался, чтобы не окликнуть боевых братьев. Но теперь они стали его врагами, и в случае обнаружения не стоило ждать братских объятий и дружеских приветствий.
Сама одержимость воинов оказалась на пользу Тарвицу, поскольку эти воины, как и сам Эйдолон, были увлечены сейчас лишь одним — захватом дворца, — и почти ни на что больше не обращали внимания. «Хоть раз пороки Эйдолона оказались кому-то полезны», — подумал Тарвиц, осторожно пробираясь по освещенным вспышками разрывов руинам дворца.
— Тебе надо подтянуть дисциплину в войсках, Эйдолон, — прошептал он. — А то кто-нибудь заставит тебя поплатиться за их беспечность.