Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I
Шрифт:
Гарро хлопнул его по плечу.
— Войен, оставайся здесь и будь наготове. — Боевой капитан устремился к выходу. — Сержант, позови Лунного Волка и еще пару воинов, я жду вас у шахты спуска.
— Господин, что происходит? — спросил Хакур. — Неужели эти женщины выступили против нас?
Натаниэль на мгновение прикрыл глаза, и эхо недавнего крика пробудило в его разуме самые темные чувства.
— Пока не знаю, старина, — ответил он, взял свой шлем и надел на голову. — Скоро мы все выясним.
Навстречу Гарро и остальным космодесантникам,
— Проклятая война и здесь нас преследует.
— Да, — ответил Натаниэль. — Боюсь, что наше предупреждение запоздало.
Хакур тихо выругался.
— Ни от Сендека, ни от Яго нет никаких сигналов, даже несущей волны. На таком расстоянии они слышали даже, как я зеваю! Здесь нет ни одного препятствия для передачи.
Диск замедлил спуск на уровне лазарета. Запах недавней смерти окутал платформу, и воины насторожились.
— К оружию! — скомандовал Гарро, обнажая свой меч.
Вслед за ним все спустились с платформы и зашагали по коридорам, через залитый кровью переход. Вскоре они подошли к изолятору, и Круз негромко присвистнул.
— А вот и Сендек, — сказал он, наклоняясь в сумраке к темной массе. — Вернее, то, что от него осталось.
Гарро подошел ближе, и зловоние распада ударило в ноздри даже через дыхательные фильтры. Рыхлая слизистая масса напоминала труп в стадии глубокого разложения. Это, бесспорно, был Толлен Сендек, хотя его разбитая голова и превратилась в полужидкую массу. Гарро узнал его почетные значки и особые обеты, пришпиленные к доспехам. Даже они утратили цвет, как будто от старости и плесени, а по металлическим частям брони уже протянулись щупальца ржавчины.
Один из людей Хакура закашлялся от омерзения.
— Он выглядит так, словно лежит здесь несколько недель… А я только сегодня утром с ним разговаривал.
Лунный Волк наклонился над трупом.
— Йактон, держись от него подальше…
Предостережение Гарро запоздало. Большие белые нарывы на теле Сендека вздрогнули, почуяв теплокровного Круза, и взорвались потоками крошечных радужно переливающихся жучков. Ветеран отшатнулся и стал стряхивать их с себя, передавив ладонями в перчатках несчетное множество насекомых.
— А! Мерзкие черви!
Капитан пошевелил оторванную руку носком ботинка. Здесь было слишком много оторванных фрагментов плоти и костей, чтобы принадлежать одному растерзанному телу человека, и с мрачной определенностью он понял, что Яго, как и несчастный Толлен, тоже погиб.
Хакур через всю комнату осторожно заглянул в изолятор.
— Пусто…
Кончиком боевого ножа он подцепил что-то на полу стеклянной капсулы и поднял, чтобы все могли посмотреть.
— Вечная Терра, а это что такое?
Предмет напоминал оторванный лоскут муслина, скользкий от слизи. Лоскут повернулся на лезвии, и Гарро разглядел отверстия, соответствующие глазам, ноздрям и рту.
Круз с мрачным видом изучил клочок:
— Это человеческая кожа, сержант, ее сбросили, как сбрасывают шкуру змеи и насекомые.
Частые залпы болтерного огня донеслись по коридору из другого конца лазарета, и Гарро резко махнул рукой:
— Оставьте
Лицо Круза словно окаменело от постоянного выражения холодной, еле сдерживаемой ярости. При каждом повороте, когда он думал, что преодолены уже все испытания недоброй судьбы, на них обрушивались все новые ужасы. Ему казалось, что зло схватило его разум в свои объятия и постепенно сжимает мысли и волю, постоянно увеличивая интенсивность воздействия. Он чувствовал, что находится уже на грани сознания и его внутренний свет и добродетель скоро истощатся. Каждая новая сцена вызывала все новые приступы отвращения и повергала в отчаяние.
Космодесантники быстро миновали несколько герметичных дверей, выбитых или сорванных с петель каким-то невероятно сильным и злобным существом. Затем они оказались в палате с рядами коек и кушеток, предназначенных для пострадавших в боях Сестер Безмолвия. Но теперь отделение больше напоминало не медицинскую палату, а бойню. Это помещение, как и изолятор, было густо залито кровью и выделениями, повсюду стоял смрад разложения и экскрементов. Все пациенты на кроватях были мертвы или умирали от разных беспощадных болезней. Круз увидел бледную истощенную ищейку, у которой изо рта шла пена, а все тело тряслось в параличе. Рядом с ней лежало раздувшееся тело, окутанное нечистыми испарениями. Одна из женщин умирала от гниения костей, рыдающая послушница была покрыта чумными язвами, а из глаз и ушей обнаженной девочки сочилась смешанная с гноем кровь.
Но распаду подверглась не только живая плоть. Стальные рамы и медицинское оборудование покрывали разводы ржавчины, стекло и пластик потрескались и рассыпались на куски. Разложение коснулось абсолютно всего. Круз отвернулся.
— Их оставили умирать, — произнес Хакур. — Заразили и оставили мучиться, словно бездушные куски мяса.
— Испытание, — добавил Гарро. — Тот, кто это сделал, испытывал свои силы.
— Мы должны все это сжечь, — сказал Круз. — Надо проявить милосердие к этим несчастным.
— Сейчас для этого нет времени, — возразил Гарро. — Пока мы здесь болтаем, причина этих ужасов беспрепятственно сеет разложение.
В дальнем конце отделения они прошли мимо еще нескольких мертвых тел, на этот раз перед ними предстали Сестры Безмолвия в бронированных доспехах охранников. Разбитые и сломанные болт-пистолеты валялись на полу, из их дул вытекали струйки едкой желчи. Участки незащищенной кожи покрывали бесчисленные мелкие царапины. Сестры погибли от колотых ран груди, нанесенных странным орудием, словно бы связкой из пяти тонких кинжалов.
— Для короткого меча слишком узкие лезвия, — заметил Круз.
Гарро кивнул и поднял руку с растопыренными пальцами.
— Когти, — пояснил он.
Хакур и его воины уже трудились над заржавевшим колесом герметичного замка двери, которая вела в следующее помещение этого уровня крепости. Склеившиеся створки, раздвигаясь, заскрежетали.
— Что же за чудовище обладает такими когтями? — вслух удивился Круз.
Дверь отворилась, раздался громкий хлопок ворвавшегося воздуха, и перед космодесантниками предстал ответ на вопрос Лунного Волка.