Warhammer 40000. Катарсис

deinon

Удивленно Ристелл заметила, что оба ее охранника насторожились и даже марширующий впереди воин, казалось, приглядывался к каждой тени прежде, чем сделать шаг вперед. Невольно канонисса разделила их тревогу и в который раз вспомнила свой старый, надежный энергетический меч, который должно быть сгинул навсегда в холодных песках Шенуза. Конечно от ее меча в лагере Темной армии толку не много, но какую-то толику спокойствия он бы ей принес, хотя с другой стороны сейчас с ней была вооруженная и закаленная в боях охрана Архонта, которая даже в своем извечном равнодушии к окружающему миру, производила крайне пугающее впечатление.

Немного успокоив себя этими мыслями, Ристелл вернулась к изучению окружающих построек. Она не представляла, как в этом хаосе

казарм, турелей, складов и снова казарм, можно отыскать помещение для рабов или обитель Гомункула. Уже через сотню шагов Ристелл не была уверена, где остановился Опустошитель, а между тем улочки по-прежнему петляли, изредка выходя на освещенные перекрестки, и то и дело выводили к устрашающим башням с подвешенными в клетках рабами. Совершенно очевидно, что этот маршрут был задуман на случай, если враги доберутся до базы: практически после каждого поворота им предстояло видеть замученных собратьев, медленно пожираемых агонией. Ристелл казалось эти немыслимые башни только для того и создавались, чтобы растянуть мучительную смерть несчастных. Ни в одной из клеток повстречавшихся ей башен не было ни одного пленника, способного сотрясти прутья с яростным воплем, похоже, все кто туда попадал, могли лишь медленно поводить искалеченными конечностями и бесконечно стонать от боли, лишь иногда затихая, когда связки уже не способны издавать слышимые звуки.

Если бы Ристелл не заставляла себя внимательно осматривать окрестности, в надежде узнать, где держат пленников, стон, гуляющий по улицам, свел бы ее с ума. Она, собрав всю волю в кулак, медленно скользила взглядом по темным провалам переулков и черным ониксовым стенам казарм, пытаясь выделить какое-то особенное здание и заглушить мыслями звуки боли, слетающие с клеток на башнях. Эти поиски лишь еще больше запутали ее и теперь она была уверена, что обратной дороги ей не найти.

Каким-то образом именно Ристелл первая заметила движение в тени между одной из башен и шипастой, похожей на панцирь черепахи казармой. На какое-то мгновение перед ее глазами возник уродливый воин, обнаженный по пояс, без шлема с хвостом длинных белых волос на голове, и тут же растворился в воздухе. Канонисса повернулась, чтобы обратить внимание своей свиты на увиденное, но Инкубы уже замерли на месте и, выставив алебарды вперед, чего-то ждали. Воин-проводник тоже извлек из заплечных ножен короткий изящный меч и уставился вперед пристальным взглядом.

Ристелл оказалась в треугольнике из сопровождающих ее Темных, которые неотрывно изучали тени между домами… И внезапно тени ожили.

Канонисса ощутила мощный псионический удар, который бросил ее на колени. В тоже мгновение один из инкубов повернулся к темному провалу переулка справа от нее и выпустил из навершия шлема заряд плазмы.

Из-за поворотов стали выскакивать один за другим воины, больше напоминающие каких-то наемников оборванцев, их броня оставляла множество оголенных участков тела, а совершенно дикий вид больше соответствовал берсеркерам оркам. Ристелл успела заметить пятерых или шестерых воинов, прежде чем инкубы и даже воин-проводник сплотились вокруг нее, образуя защитный круг.

– Мандрагоры! – Прошипел проводник с каким-то отвращением, словно эти существа принадлежали другой расе.

Как будто приняв этот возглас за команду, «оборванцы» бросились на защитников Ристелл. В начавшейся суматохе боя безоружной канониссе оставалось лишь укрываться за спинами Инкубов и стараться не мешать им орудовать длинными алебардами.

С начала боя к пятерым мандрагорам добавилось еще трое. Тактика их боя изрядно отличалась от тактики, которую бы применили имперские солдаты. Окружив треугольник защитников, в центре которого стояла Ристелл они как играющие псы бросались на Инкубов и воина проводника, практически сразу отступая. Хоть Инкубы и были вооружены неудобными для боя на узких улицах алебардами, мандрагоры не особенно рвались атаковать их и большую часть своего внимания уделяли проводнику, который держался под их натиском лишь благодаря перио-дически прикрывавшим

его элитным стражам. Это казалось странным Ристелл. Со своим численным преимуществом мандрагоры могли наброситься на оборонявшихся всем скопом. У некоторых из них, помимо клинков, прикрепленных к предплечьям, на бедре висели бластеры, которые они ни разу не использовали. Они просто кидались на стражников, нанося серию ударов, и тут же скрывались в тени переулков. И все это без единого звука, словно, как и Инкубы не отличались болтливостью.

Наконец одному из нападавших не повезло, и он плотно насел грудью на наконечник алебарды. Инкуб, раскрутив свое оружие вместе с телом на нем, запустил мандрагора к его товарищам в темный переулок, из которого тут же раздалось яростное шипение и один из нападающих наконец, как и ожидала Ристелл вскинул бластерный пистолет, метя в голову Инкубу и нажал на спуск. Выстрел заставил Инкуба отскочить в сторону и треугольник, который выдерживали обороняющиеся, распался. Заряд пронесся над головой канониссы, которая как будто осталась один на один с мгновенно выскочившими из переулков оборванцами. Столь яростная атака после каких-то игривых подтруниваний, не позволила стражам вернуться к защите канониссы и девушка оказалась лицом к лицу с одним из нападающих. Оскалив пасть с заостренными по темной моде зубами и злобно сверля Ристелл раскосыми черными глазами, мандрагор замахнулся клинком, по-видимому желая разрубить ее на две части. Канониссе не составило труда уйти от такой прямолинейной атаки и, скользнув за спину Эльдару, она замахнулась ногой, метя воину в область под коленом. Как и удар мандрагора, этот ход был предсказуем и темный успел отскочить, более того, он оказался на некотором отдалении от нее, что позволяло ему играючи сразить безоружную девушку своим клинком, оставаясь на безопасном расстоянии.

– Сдавайся, - Внезапно прорычал мандрагор, нацелив свое оружие на грудь Ристелл.

Девушка быстро осмотрелась по сторонам: картина предстала оптимистичная, к первой жертве среди нападающих присоединились еще трое и даже воин проводник, хоть и, похоже, получивший ранение, все еще сдерживал напор одного мандрагора. Двое оставшихся вернулись к тактике заигрывающих псов и не давали Инкубам вернуться к опекаемой наложнице.

– По-моему еще рано, - Ответила Ристелл, крепче утверждаясь на земле, готовая в любой момент увернуться от атаки и сбежать.

Мандрагор усмехнулся и, достав из-за пояса короткий кинжал, резко швырнул его в сторону одного из Инкубов. Ристелл бросила взгляд вслед за смертоносным клинком, и это было ее ошибкой. Инкубы обладали серьезными псайкерскими способ-ностями и кинжал даже не достиг цели, словно из воздуха попал в воду, а затем в более густую субстанцию, после чего упал на землю, но за то мгновение, что канонисса провожала его взглядом, мандрагор подскочил к ней и, сведя руки за спину, приставил клинок к горлу.

– А теперь самое время, правда? – Мандрагор прошипел эти слова канониссе на ухо, обдав ее смрадным дыханием, - Бросайте оружие, а то я сломаю игрушку Архонта.

Мандрагор закрылся телом Ристелл от возможных атак и злобно уставился на Инкубов, которые вальяжно вращали в руках алебарды, не позволяя приблизится двум товарищам мандрагора. Проводник же спорить не стал и его оружие отправилось в тем-ноту улицы за спиной атаковавшего его наемника, а сам он, сжимая рану на боку, оперся о стену башни и злобно поглядывал на оборванцев налетчиков.

Ристелл не знала, что больше бьет по чести Инкубов – провалить задание своего повелителя или добровольно сдаться в плен, если конечно именно плен им предлагают. Совершенно определенно, что для нее такой вариант не приемлем, ее время на исходе, а она ни на шаг не приблизилась к своей цели.

– Посмотрим как долго протянет ваша гордость, - Мандрагор слегка надавил клинком, оставляя на шее девушки ощутимый парез.

Внезапно перед глазами Ристелл мелькнул образ задыхающегося от ментального удара проводника, тот момент, когда она в порыве ярости устроила короткую драку у трона Архонта.