Warhammer 40000. Катарсис
Шрифт:
Ристелл видела множество изображений святой и сейчас пыталась сопоставить их со словами Реоса
– От ее пылающего меча и выжигающего света погибли все мои воины, которых я отправил в поддержку хаоса, - Архонт погрузился в молчание.
Ристелл подняла взгляд на него. Она не могла предполагать, что отражалось на хмуром лице Реоса, злость от поражения в той битве или боль потери, совсем не свойственная темным. Впервые она задумалась о том, что хочет спасти не только рабов. Невольно в ее сознание закралась мысль включить в свой план и Реоса. Вместе уничтожить Гомункула, завладеть ключом от Сердца Мира, освободить рабов и воплотить мечты
Только сейчас канонисса осознала подлинный масштаб арифметики инквизиции, когда спасение маленькой группы рабов, может привести к глобальной катастрофе. Ристелл склонила голову. Может она уже проиграла? Может уже давно погибла на Шенузе? Внезапно девушку охватила паника. Череда вопросов подсознания заводила ее все дальше в дебри из которых было не выбраться. Что если все ее планы по освобождению рабов и захвату ключа от артефакта, не более чем попытка имитировать жизнь, задать цель своему жалкому существованию. Такая же мечта, как и увидеть святую во плоти.
Не зная как укрыть от Архонта свои тревожные мысли, Ристелл схватила с подноса кусок мяса и стала есть отламывая по кусочку, не ощущая ни вкуса, ни голода.
– Ты дрожишь, - Реос нежно прижал девушку к себе, - Замерзла совсем.
– Мы ведь под землей, - Канонисса ухватилась за эту возможность оправдать свой панический озноб.
Реос поплотнее укутал ее в свой плащ.
– Твои способности тебе подсказали?
– Из меня плохой псайкер, даже когда у меня развязаны руки, - Ристелл вернула оставшийся кусочек жареного мяса на поднос и укрылась на груди Архонта.
– Возможно я бы мог тебя научить.
Ристелл отвлеклась от разрушительных мыслей, погрузившись в благодатное тепло:
– У меня слишком низкий уровень способностей, - Ответила канонисса, погружаясь в воспоминания о подобном разговоре.
Его начал Кхан в их любимой беседке. Как и любой сильный псайкер, он почувствовал этот талант в Ристелл и параллельно с обучением на дознавателя, решил обучать ее и использованию ментальных способностей. Но вскоре им пришлось оставить эти уроки, так как Ристелл не была способна на многое, хотя все что умела, отточила до совершенства.
Канонисса чувствовала легкий, прохладный ветер, доносящий запах свежей листвы и корицы с кухни, он всегда забредал в маленький сад, разбитый за часовней. Солнце играло лучами на маленьком ручье, возвышаясь над которым стояла беседка. Его журчание как правило было единственным звуком, которому было дозволено сопровождать молитвы служителей эклезиархии, хотя Ристелл наверно никогда не произносила своих молитв здесь, в месте которое было для них создано. Для канониссы это место стало местом отдыха от всего того кем она хотела быть. Отдыха от капеллана Дежестера, от других сестер, даже от самого Императора, которому надлежало молиться. Это было ее место, которое она могла разделить только с Ависантером Кханом, ее учителем.
– Ты не боишься загореть?
– Я пробовала в детстве, - Отвечала Ристелл, все также не открывая глаз и греясь на солнце, - Мама говорила что я могу только сгореть и прятала меня от солнца.
– Это жестоко, - Кхан дразня Ристелл пощекотал ее руку сорван-ной травинкой, - Цветы от солнца не прячут.
– Я ей говорила, что люблю солнце, - Девушка вырвала травинку из рук инквизитора и мстительно улыбаясь обвязала ею его запястье.
– Я хочу забрать тебя с собой, - Кхан взял ладонь девушки в свои руки. Он улыбался все также тепло, но взгляд был серьезен и Ристелл знала, что он не шутит. Она улыбнулась в ответ и положила голову на его плечо, кутаясь в его объятия.
– Пожалуй сегодня слишком хорошая погода, чтобы портить ее учебой, лично я за пикник.
Кхан тронул кончиком пальца нос девушки.
– Согласна.
– Еще бы, я же…,
Ристелл припала к губам Кхана, прервав его на полуслове. Это был ее первый поцелуй, мягкий и неуверенный, поцелуй на который ответили и который больше не повторялся, как не мог бы повториться последний закат или рассвет.
– … Инквизитор, - Шепнул заканчивая предложение Кхан. Его озадаченный взгляд встретился с глазами девушки и она почти сразу спрятала их.
– Ристелл…
– Я…, прошу прощения,
Кхан легонько взял девушку за подбородок и повернул лицом к себе. Их глаза снова встретились и Ристелл видела все тоже тепло и заботливую нежность:
– Не за что, - Кхан улыбнулся, - Я думал о том же.
Она дремала у инквизитора на плече. Слушала пение птиц, вернувшихся в эклезиархию вместе с весной и думала о доме. Впервые это был не родительский дом, разрушенный взрывом, а ее собственный, где-нибудь тут же, на Азбеле. То же солнце, тот же ветер, играющий листьями верлиса, ручей уже настоящий а не созданный технопровидцами и те же руки, обнимающие ее и берегущие ее покой.
– Просыпайся, Перышко, - Шепот Кхана проник в ее грезы и она вынырнула из них с крайним смущением осознав, что впервые позволила себе уснуть на руках инквизитора.
– Пора возвращаться, - Ависантер убрал прядь волос соскользнувшую девушке на глаза. Ристелл улыбнулась пытаясь избавиться от смущения.
– Просыпайся, - Голос Кхана обрел какое-то эхо, - Проснись, Ристелл.
Зачем, она ведь уже проснулась.
– Проснись, Ангел
Внезапно сон растворился вместе с беседкой, небом и лицом ее учителя. Канонисса очнулась в руках Архонта, который также как Кхан склонился над ней и нежно будил, поглаживая прядь над ухом.
– Прости, что нарушил твой сон, но нам пора, - Склонившись, Реос поцеловал девушку в лоб, - Для меня нет больше радости, чем наблюдать как ты безмятежно дремлешь в моих руках.
Ристелл мягко коснулась щеки Архонта, невольно сравнивая его с тем кто берег ее сон во сне. Почти такой же взгляд, легкая тень улыбки касается губ, но словно варп, коснувшийся души, укрыл Реоса непроницаемым мраком, который ощущался в воздухе. Он оставался все таким же неуловимым призраком, каким Кхан никогда не был. Внезапно Ристелл осознала, что инквизитор символизировал для нее жизнь, в то время как Архонт Кабалы Ледяной Крови, как и она сама, стремился выжить. В борьбе, которая не прекращается тысячелетиями.