Warhammer 40000. Катарсис

deinon

Ей хотелось вновь ощутить мягкие прикосновения к ее волосам, которыми так часто Реос провожал ее в мир снов. Уснуть на его груди, под стук сердца, которое никогда не было заражено варпом, лишь пыталось выжить в обреченном мире. Но теперь была только тишина.

Ристелл душили слезы. Скорбь, которой она сама не могла ожидать от себя.

Впервые ей захотелось избавиться от безостановочного кружения мыслей, анализирующих каждую деталь, которую ей подбрасывала реальность. Это не достойно канониссы Сестер битвы, не достойно дочери

Императора, но сейчас она была готова отречься и от того и от другого. Ересь… Так и происходит падение.

Предательская мысль «мне все равно», обрекает на гибель человечество. Годы в эклезиархии боролись с одним мгновением сомнений. «Отчаяние – путь к ереси» - Старый Капеллан Дежестер с укором смотрит в глаза Ристелл. «Думай, Ристелл» - вторит ему голос учителя, но перед глазами лишь туманное марево от слез а в голове лишь осознание поражения, которое еще не наступило, но уже близко.

Постепенно, закаленный задачами инквизитора разум, стал одолевать слабость. Ристелл тяжело дышала, она не могла смотреть в распахнутые глаза Реоса, но окружающая действительность постепенно вытягивала ее из сумрака.

Даже лежа на груди уже мертвого Повелителя, канонисса обретала успокоение, которое он ей дарил одним своим взглядом когда его сердце еще билось.

– Император, сохрани его душу от терний тьмы, - Ристелл не могла найти в себе сил признать свои чувства чем-то большим нежели зависимостью от единственного утешения. Но эту потерянную душу она поклялась отстаивать перед троном Императора, раз судьба не позволила сделать этого при жизни.

Слезы высохли. Ристелл нежно коснулась щеки Реоса, запоминая его таким спокойным в вечном сне.

– Я не дам им украсть твою мечту.

Едва прозвучало последнее слово, как двери в зал зашелестели отбрасывая золотые блики на мраморный пол и взгляд Ристелл встретился с желтыми глазами Гомункула Вормаса.

Какое-то мгновение они смотрели друг другу в глаза, затем Вормас обвел взглядом тело Архонта и его шипящий голос произнес:

– Убийца.

Ристелл поднялась на ноги. В тоне гомункула она совершенно четко услышала триумф и мозаика стала складываться, словно для ее завершения не хватало лишь это слова.

Из-за спины Вормаса выступили инкубы с алебардами наперевес.

– А я ведь предупреждал его, - Он медленно приближался, окруженный личной стражей Архонта, - Рано или поздно, его доверие будет обмануто.

Его губы растянулись в усмешке. Подойдя ближе, Вормас протянул свою худую высохшую руку Ристелл и прошипел:

– Мне нужен ключ.

– Это ты его убил, - В голосе канониссы не было обвинения, лишь вывод, который стал очевиден только теперь, когда Ристелл благодаря Реосу увидела всю картину целиком.

Вормас лишь улыбнулся и повторил:

– Ключ.

– Ты не дал мне времени узнать, - Ристелл вызывающе смотрела в желтые глаза эльдара, - Теперь ты его не найдешь… Убийца.

Опустив руку, Вормас усмехнулся:

–

Не просто быть пешкой в игре с большими ставками, верно? – Он склонился над телом Архонта, - К нему было сложно подобраться. Признаться, я не думал, что от тебя будет какая-то польза, тем более что ты всячески поддерживала в этом мою убеж-денность.

Канонисса боролось с искушением накинуться на склонившегося гомункула и разорвать его голыми руками. Пешкой была не она одна.

Длекари отвлекла от нее инкубов, что бы Ристелл могла попасть на встречу с Вормасом. Агатан пожертвовал своим воином, что-бы завлечь канониссу в западню. Мандрагоры отравили ее разум и впустили в него Веллорию, создав в сознании девушки ловушку для Архонта. И всю эту паутину сплел Гомункул Вормас Нкуаб, начавший свое восхождение еще задолго до рождения канониссы, шаг за шагом приближаясь к владению Сердцем Мира.

Ристелл сжала кулаки в праведной ярости.

– Ты пленила его своими колдовскими глазами. Впустила меня в его мозг.

Вормас поднялся и вновь посмотрел на девушку:

– Теперь я знаю, что Реос утаил от меня. Я надеялся, что он про-тянет подольше, и я узнаю его секрет, но, похоже, Архонт оказался даже слабее, чем я думал. Веллория неплохо потрудился.

Удерживая внимание Гомункула своим взглядом, Ристелл медленно отступала назад, к сверкающему серебром порталу.

– А вот ты оказалась бесполезной и для меня и для своих Сестер.

Повинуясь немому приказу, инкубы вновь выступили вперед.

– Рада, что не принесла тебе пользы, - Ристелл опасалась даже подумать о кинжале за голенищем сапога, чтобы инкубы не заподозрили, что Реос вернул ей его. Впрочем с одним кинжалом против трех псайкеров ей все равно не выстоять.

– Ты не осознаешь мое великодушие, - Вормас примирительно развел руки, будто готов в любой момент обнять нерадивую дочь, - Я могу дать твоим сестрам шанс, если ты отдашь мне вторую часть ключа.

Последние слова эхом прозвучали в голове канониссы. Неужели в том и была хитрость Реоса, что он подсунул гомункулу лишь часть ключа от артефакта? Теперь Ристелл понимала, почему Архонт говорил, что Вормас продешевил. Вероятно, Вормас решил, что подлинный ключ Реос доверил своей наложнице. В любом случае между ними теперь никто не стоял, и ничто не могло удержать гомункула от возможности медленно вытянуть жизнь из нее.

Ристелл посмотрела на инкубов. Когда-то им был отдан приказ защищать ее, действует ли он после смерти того, кто его отдал. «Едва ли» - подумала канонисса, ловя на себе пристальные взгляды стражей.

– Не волнуйся, инкубы не долго страдают после смерти своего нанимателя, и очень легко находят нового, более сильного, - Словно подтверждая ее мысли сказал Вормас.

– Какой магией варпа ты воспользовался, - Это был риторический вопрос, но Ристелл знала, что гомункул любит говорить о своем ремесле и это могло дать ей время.