Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I
Шрифт:
— Если только его мозг не был искажён изначально, — многозначительно заметил Готрек.
— Его физический облик тоже вполне мог мутировать, — произнёс эльф, не обращая внимания на слова Истребителя.
— Каким образом? — спросил Феликс, у которого внезапно пересохло во рту.
— Весьма вероятно, он стал крупнее и носит на себе многие отметины Хаоса. Он мог перенести множество мутаций, благодаря которым его будет сложнее убить.
Феликс подумал о тролле, с которым он и Готрек некогда сражались под развалинами Карака Восьми Вершин. Кто — то намотал цепь с куском искривляющего камня вокруг его шеи, и с троллем произошли все те изменения, которые описал эльф. Феликс поразился глубине познаний волшебника. Похоже, тот немало знал
Тонкий слой грунта, покрывающий скалистую тропу, утолщался по мере спуска в долину, а заодно перешёл в ужасную чёрно — коричневую грязь, которая налипала на сапоги Феликса и производила хлюпающие звуки, когда он поднимал ногу для очередного шага. Что — то влажное и склизкое коснулось его лица. Он вздрогнул, подумав о пальцах утопленников или щупальцах какого — нибудь особенно отвратительного чудовища. Вместо этого он увидел лишь лиану, свисающую с вышерасположенных ветвей. Ветви смыкались над головой, образуя проход через окружающий их густой лес, и Феликс изумлялся изменениям окружающей среды. Лишь несколько часов назад они дрожали на туманных высотах. Теперь они оказались в тёплых едва ли не джунглях, которые напомнили ему сказки о Тёмном континенте, прочитанные в юности. Тишина сгущалась. Он мог слышать собственное дыхание. Феликс ощущал уверенность, что вот — вот произойдёт нечто ужасное.
Минуты тянулись медленно, словно сползающий по стене слизняк. Феликс сделал глубокий вдох, испытав облегчение. Он прошёл вперёд и оказался на краю огромной лужи с мутной коричневой водой. Земля по её краям поднималась наподобие чаши, и в её очертании было нечто смутно знакомое.
Феликс покачал головой, недоумевая, почему массивный контур, замеченный в диких землях Альбиона, показался знакомым городскому пареньку из Альтдорфа. Осознание медленно формировалось в его мозгу, и значительные размеры наблюдаемого феномена постепенно проявлялись в мыслях. Он твердил себе, что подобного не может быть. Лишь благодаря простой случайности мог появиться подобный рисунок.
— Это отпечаток ноги, — произнёс Теклис.
— Ага, — с явным мрачным удовлетворением подтвердил Готрек. — Он самый.
— Быть того не может, — поспешно возразил Феликс.
Он шагами измерил сторону внушительного отпечатка. Тот оказался длиной точно в два широких шага Феликса. Если бы Феликс лёг рядом, то длина следа была бы сравнима с его ростом.
— Существо, которое его оставило, должно быть выше меня, как минимум, раз в шесть.
— И на что ты намекаешь, человечий отпрыск?
Феликс обдумал свои только что высказанные слова и уяснил, что не желает верить в то, что нечто столь огромное в облике человека способно разгуливать по земле. С другой стороны, из того, что он боится встречи с подобным созданием, вовсе не следует, что того не существует. В прошлом ему встречались многие огромные чудовища, так почему бы не встретиться великану?
Он пытался вспомнить, мог ли какой — либо ранее услышанный шум оказаться поступью подобного чудовища. Откуда ему знать? Это лишь повод для домыслов. Вместо этого он подумал о столкновении с подобным существом, пытаясь мысленно представить его размеры. В лучшем случае, Феликс был для него, что дитя. Удар мечом для подобного существа походил бы на нападение ребёнка с булавкой. Оно могло поднять Феликса одной рукой и в один укус откусить ему голову. Поспешно выбросив сей образ из головы, он повернулся к Теклису и произнёс:
— Надеюсь,
— Как говорят, великаны Альбиона — своенравные, весьма устойчивые к магии существа.
— И всё же те чародеи Хаоса одного контролируют.
— Возможно, эта информация не точна. Возможно, существо заключило соглашение с Хаосом. Или у них есть доступ к заклинаниям, которыми я не владею, Феликс Ягер. Я один из величайших волшебников, это правда, но даже я не знаю всё на свете.
— Это исторический момент, — осклабился Готрек. — Возможно впервые в подтверждённой письменными источниками истории эльф когда — либо признаёт подобное. Не забудь это записать, человечий отпрыск.
— Постарайся записать всё, — произнёс Теклис. — Если выживешь.
Где — то вдали взревело нечто огромное. В ответ на вопль послышался звук рогов и барабанов.
— Похоже, там не только великан, — заметил Теклис. — Звуки весьма характерны для орков и гоблинов.
— Это вселяет уверенность, — произнёс Феликс, когда они двинулись дальше по тропе.
Глава двадцать пятая
А тропа всё так же шла через зловонный лес. Грязь становилась гуще, но массивные следы больше не попадались, чему Феликс был крайне признателен. Вместо этого лес становился всё более затронутым порчей: деревья были искривлены сильнее, а мутации животных были заметнее. На глаза попался олень с двумя головами. Над головой сновали пауки размером с кулак мужчины, сверкающие, словно драгоценные камни. Путники перешли вброд поток черноватой воды, в которой были заметны слабо светящиеся частицы. Феликс предположил, что вода отравлена искривляющим камнем. Его опасения подтвердились, когда Теклис произнёс:
— Передайте остальным, чтобы не пили местную воду и не ели ничего, что здесь найдут, каким бы съедобным оно не выглядело.
— Не думаю, что кто — либо нуждается в подобных предупреждениях, — заметил Готрек.
— Дополнительная осторожность никогда не помешает, — парировал эльф.
На сей раз гном возражать не стал. Воздух становился более душным и давящим, вызывая ощущения, часто предвещающие бурю. Феликс внезапно соскучился по чистому воздуху и холодному дождю гор. Через брод он переходил, прыгая с камня на камень, не желая, чтобы заражённая вода касалась даже его сапог. «Чего ты испугался? — спрашивал он себя. — Мутировавших сапог?» Подобная мысль не выглядела очень забавной. Он слышал о странных вещах в населённом призраками Прааге. Феликс проклинал всех богов. Похоже, ему судьбой предназначено посетить все самые отвратительные уголки мира. Он хотел бы, чтобы странствия Готрека хоть раз привели их в гарем арабийского шейха или во дворец императора. «Судя по сопутствующей нам удаче, — подумал он, — они окажутся захваченными мутантами или обиталищами злых магов».
Начался дождь. Он был теплее дождя в горах, и Феликсу не нравились ощущения, вызванные попаданием его капель на кожу. Многие из них просачивались через листья и ветви тех больных узловатых деревьев. Одни боги знают, какой яд они могут содержать.
Он снова огляделся. Ему показалось, что наверху он уловил блеск похожих на блюдце глаз. Феликс присмотрелся внимательнее. Среди зелени он разглядел отвратительное зубастое лицо. Не успел он произнести и слово, как промелькнуло угодившее в лицо копьё, и в хлюпающую грязь свалилось тело гоблина.
— Интересно, сколько ещё вокруг таких, как он? — произнёс Феликс.
Сиобхейн вытащила своё копьё из трупа. Воины Альбиона продолжили путь. Мысленному взору Феликса предстали гоблины с дикими глазами, следящие за ним из тёмного подлеска. От этого его настроение не улучшилось.
Он старался сосредоточиться мыслями на том, что здесь происходит. Похоже, что они не единственные, кого интересует храм Древних. Собираются ли орки занять его для собственных целей, или здесь разворачивается нечто более зловещее?