«Watch You Bleed»: Сага о Guns N’ Roses

Дэвис Стивен

Позже Зутаут рассказывал VH1: «Я беспокоился, выживут ли они вообще, потому что нельзя просто сказать наркоману, чтобы он бросил принимать наркотики. Они, наверное, смеялись, когда я говорил им: „Эй, парни, вы можете стать самой крутой группой в мире. Не стоит разрушать все это наркотой"».

«Единственным, что действительно остановило меня [от злоупотребления героином], — вспоминает Слэш, — был звонок от Даффа, который сказал: „Ты отрезаешь себя от всех остальных". И поскольку они единственные люди, с которыми я был близок, это действительно задело меня, и я наконец завязал».

По крайней мере на какое-то время.

«Если я правильно помню, — говорит Иззи, —

в какой-то момент они [ «Geffen Records»] собирались нас бросить». Участники группы насильно убедили Тома Зутаута не отказываться от них. И Слэш, и Иззи отправились в реабилитационные клиники, которые на самом деле не работали, но такой маневр хотя бы позволил продолжить сессии записи позднее в 1986-м. Прошло немного времени, и больше никаких тревожных сигналов из «Rumbo Sound» не поступало. Все сотрудники рекорд-компании были поражены и вздохнули с облегчением, когда стратегия Зутаута сработала и группа смогла продержаться вместе достаточно, чтобы записать «Appetite for Destruction».

То, что Геффену понадобилось пять месяцев, чтобы найти менеджера для потенциально самой крутой группы в мире, наглядно демонстрирует, какой ужас наводили Guns N' Roses на музыкальную индустрию. Менеджер Eagles Ирвинг Азофф отказался от них. Тим Коллинз сказал «нет». Док Макги заявил, что ни за что не согласится. Все известные менеджеры, которым звонил Том Зутаут, либо сразу отказывались, либо не перезванивали. Никто не хотел рисковать своей карьерой, особенно после того, как пошли разговоры, что вокалист настоящий псих, а остальные четверо наркоманы.

Слэш признавал: «Нам не сиделось на месте. Мы подписали контракт, нам дали кучу денег, сняли жилье. Мы не выходили и не давали концертов… Так что в конце концов пришла смертельная скука, и мы начали злоупотреблять наркотиками, пить запоями и дебоширить. А все менеджеры нас боялись. Это было плохо. Мы теряли чертово время».

«Никак не удавалось найти менеджера, который мог спасти нас, — позже рассказывал Иззи. — Они просто смотрели на нас и уходили». Один кандидат в менеджеры застал Слэша и Иззи сразу после их визита в Мексику. «Мы только вернулись из Тихуаны, — вспоминал Иззи, — с ящиком текилы и этим черным героином, который тогда считался крутым. Парень просто взглянул на нас и свалил. Даже не поговорил с нами».

Но наконец Зутаут совершил правильный телефонный звонок, и в августе 1986-го менеджером Guns стал Алан Нивен. Этот типичный пробивной новозеландец с длинными густыми волосами работал с трудолюбивой метал-группой Great White и согласился стать менеджером Guns лишь после долгих уговоров Дэвида Геффена. Именно Нивен десять лет назад помог Sex Pistols заключить контракт с «ЕМ1», чем сразу заслужил уважение Слэша и Даффа. Нивен одевался в потертую кожу и мог сойти за европейского байкера — суровый, злобный грубиян. «Ходячий пережиток прошлого, даже тогда, — вспоминает сотрудник Геффена. — Он напоминал сырую версию менеджера Spinal Тар — именно то, что требовалось». У его менеджерской компании «Stravinsky Brothers» был офис в округе Ориндж, в серферском городке Хермоса-Бич. Нивен получил работу менеджера Guns N' Roses по умолчанию — просто никто больше не хотел этим заниматься, — не смотря на то, что Эксл его не любил.

«Вообще-то Эксл не то чтобы его ненавидел, — говорит Роберт Джон. — Дело было не в том, что Алан ему не нравился. Скорее, Эксл ему не доверял. Экслу было важно доверять человеку, иначе ничего не получалось».

Зато Great White ненавидела уже вся группа.

Но лейбл сказал Guns, что это их единственный шанс, и Алан Нивен вроде бы горел энтузиазмом. Он задобрил музыкантов доставкой на дом пиццы, пива, виски и жесткого шведского порно, наглядно демонстрируя, что может сделать для них классический рокер старой школы.

Бандитский жаргон и узнаваемый акцент тоже работали на него. Наконец, чтобы скрепить сделку, Нивен повел группу в легендарный кабак в Западном Голливуде «Barney's Beanery», где сиживал Джим Моррисон и любила выпить Дженис Джоплин — когда не кололась героином в мотеле дальше по улице. Нивен, которого часто называли наглым и резким, впечатлил Даффа и Слэша своим умением пить. Даже Иззи сказал: «Алан Нивен стал для нас как шестой участник группы. Он увидел нас и сказал: „Ну и придурки", но, возможно, он сам когда-то был таким. Правда в том, что это он вытащил группу из города».

Гораздо позже Алан Нивен рассказал биографу Guns Мику Уоллу, что для него все это было словно выстрел вслепую. «Когда я подписал контракт, — говорил он, — я не знал, чего ждать. И думал, первый альбом может разойтись разве что парой сотен тысяч копий. Если бы кто-то мне сказал, что на нем есть хитовый сингл, я бы рассмеялся этому человеку в лицо».

Возможно, поэтому Экслу и не нравился Алан Нивен.

Бунт на уличной сцене

Возможно, поздним летом и осенью 1986 года Guns N' Roses уже находились на пороге славы, но, несмотря на наркоманию, алкоголизм, психические расстройства и реабилитационную клинику, группа всегда выступала отлично. Guns устраивали пламенные шоу почти каждый раз, когда выходили на сцену, выпуская с потом токсины, отравляющие их почти голые тела среди жары, звука и неистовства полноценного рок-концерта.

В августе они подписали окончательный контракт с «Geffen Records». Документ на 62 страницах был составлен Джеффом Фенстером, молодым юристом «Warner Bros.», чьи сотрудники помогали Геффену в бумажной работе по дистрибьюторскому соглашению. Группа знала Фенстера, поскольку он иногда крутил пластинки в одном из их любимых мест, рок-клубе «Scream», устроенном в зале старого отеля в центре города. Вскоре Фенстер будет играть на блюзовой губной гармошке вместе с Guns на Сансет-стрип.

Подписав контракт, Слэш вздохнул с облегчением. Он заявил репортеру: «Это то, что гарантирует мне вторую часть денег». Эксл признал, что это большой день в его жизни. Чтобы заключить этот контракт, бывший Уильям Брюс Бейли официально поменял имя на У. Эксл Роуз. Эксл упоминал также, что Дэвид Геффен поздравил их с тем, что теперь они стали «контрактными работниками» «Geffen Records».

23 августа Guns собрали полный «Whisky». 30-го выступили на разогреве у Теда Ньюджента в Городском центре Санта-Моники. Следующим вечером их зрители забили до отказа «Roxy». Флаер называл их «группой, которая не умрет». Эксл до сих пор обычно выступал в своих кожаных штанах с открытой задницей и байкерской фуражке, костюме гей-панка, периодически копируя недвусмысленные сценические движения Фредди Меркьюри и бешено отрываясь во время «Out ta Get Me», «Think About You», да и всех остальных песен. Порой он менял свои фетишистские штаны на клетчатый шотландский килт. У зрителей от шоу захватывало дыхание.

15 сентября Guns N' Roses выступали хедлайнерами «Street Scene», летней серии концертов в парке в центре Лос-Анджелеса. На предыдущие концерты приходило по паре сотен человек, но посмотреть выступление Guns на большой сцене под открытым небом явились 5000 подростков. Все шло хорошо, пока Эксл не начал одну из своих прелюдий к «Out ta Get Me». Его антиавторитарные рассуждения о преследованиях и паранойе, адресованные и без того невменяемой юной аудитории в форме протеста выглядели в рок-клубе лишь частью шоу, но в общественном парке звучали скорее как откровенный призыв бросить чем-нибудь в полицейского.