«Watch You Bleed»: Сага о Guns N’ Roses
Шрифт:
«Она танцевала для меня — совершенно пьяная, — вспоминает Джефф. — На ней остались только лифчик и трусики. Я начал возбуждаться. Потом она перестала танцевать и обратилась ко мне: „На большее я не готова — пока ты сам не разденешься"».
Спустя минуту Джефф дул в гармошку, одетый лишь в полосатые боксеры, носки и кроссовки.
«К этому времени она была абсолютно раздета и, конечно, сильно пьяна. Мы прикончили бутылку „Джека". Потом девица свалилась на пол. Но она не отрубилась и продолжала кидать на меня призывные взгляды, так что я принялся за дело. Потом я оказался на ней, наши лица сблизились — она была готова, и я тоже».
Намереваясь уже завершить брачные игры со своей новой знакомой, Джефф вдруг почувствовал, как кто-то сзади толкает его. Он пытался игнорировать несвоевременное вмешательство, но кто-то определенно пихал его в спину.
Это был Эксл. Он заявил: «Послушай, Джефф… Ты уж прости, но эту девушку сейчас буду трахать я. Так надо для записи. Мы собираемся записать это».
Незнакомые руки подняли Джеффа на ноги. Роуди разлеглись на покрывале на полу. Инженер принес микрофон на низкой треноге и поставил рядом с покрывалом. Пока Джеффа вытаскивали из комнаты для звукозаписи, он слышал, как девушка спорила, что не будет этим заниматься, пока студию не очистят от всех, кроме звукорежиссера в аппаратной. Она добилась своего.
Джефф же оказался в холле студии — «взбешенный, очень злой и все еще возбужденный». Зутаут объяснил, что они пытаются записать звуки секса для трека под названием «Rocket Queen». Джефф спросил, кто эта девушка, и получил ответ, что она тусуется на Сансет-стрип, является хорошей подругой группы и прилетела сюда ради записи. Между тем, звуки из студии транслировались в холл. Зутаут не утерпел, на четвереньках пробрался в аппаратную и наблюдал за происходящим, выглядывая из-за пульта.
Сессия прошла успешно. Майк Барбьеро нарезал три дорожки оперных оргазмов девушки, из которых по крайней мере две появились на «Appetite».
Джефф Фенстер был в ярости: «И вот я сижу в холле, злюсь. Входит эта девушка, все еще очень пьяная, одетая лишь в футболку и ковбойские сапоги Эксла. Она смотрит на меня и говорит: „Почему тыне трахнул меня?"»
После записи Джефф с музыкантами и девушками отправились в находящийся неподалеку ресторан «Деликатесы Вольфа». Девушка, которая танцевала для Джеффа, а потом играла свою роль для «Rocket Queen», вела себя очень спокойно и непринужденно. Они заказали еды. Спустя час после того как все выпили, по залу начали летать шарики из хлебного мякиша, и клиенты стали жаловаться. В результате всю компанию вышвырнули на улицу. Подобные шуточки прокатывали в голливудском «Кантерс», но не в престижном ресторане Нью-Йорка.
Спустя месяц Джеффу позвонил Майк Клинк, который извинился и объяснил, что соло Фенстера не войдет в альбом. Слэшу и Зутауту оно нравилось, но Эксл счел его неподходящим.
Когда летом альбом вышел, Джефф был указан на обложке как «Джефф (возбужденная гармошка) Фенстер». (Виктора Дейглио назвали «траханым инженером» за работу над записью звуков секса.)
«Самые подлые негодяи Лос-Анджелеса»
Guns N' Roses вернулись в Голливуд к марту, когда у них были запланированы два концерта на Сансет-стрип. Первый проходил 23 марта в «Whisky». Перед выступлением играла кассета Stormtroopers of Death «What's That Noise». Роуди прокричал: «GUNS N' ROSES, МАТЬ ВАШУ!» Они начали с «Reckless Life». Вскоре все музыканты уже разделись до пояса. Иззи терзал свой большой белый «Gibson», бродя в глубине сцены. Эксл выглядел почти прозрачным в своих обтягивающих сиреневых кожаных штанах и потрепанных ковбойских сапогах. Слэш, в стельку пьяный, играл на своем черном «Les Paul», спрятавшись за волосами, джемуя, как демон, с легкостью играя соло. «Это не моя хренова вина, что здесь дерьмовый аппарат», — пожаловался Эксл, перед тем как группа начала играть «Welcome to the Jungle». Далее последовали «Nightrain», «You're Crazy», «Му Michelle». Британский журналист Пол Элиот описывал шоу как «порочность чистой воды», а песни назвал «пулями из сердца изгоя» и «гимнами отвергнутых».
Кричащий розовый флаер ко второму мартовскому шоу 29-го в «Roxy» гласил:
ГРУППА «GEFFEN RECORDS»
GUNS N' ROSES
ПОСЛЕДНИЙ ВЗРЫВНОЙ КОНЦЕРТ
С FASTER PUSSYCAT
КЛУБ БУДЕТ ПОД ЗАВЯЗКУ
Faster Pussycat, называющие себя «дикими, безумными голливудскими парнями из ада», открывали шоу перед извивающейся толпой девочек-подростков.
Час спустя толпа, изнывая от нетерпения, требовала GN'R, но участники группы все еще топтались на затемненной сцене, борясь с проблемами в звуке, заводкой микрофонов и собственным смущением. Слышно было, как Эксл в ярости кричит: «Что это за гребаный шум?» Но потом, по словам местного журнала «L. A. Rocks», «они быстро нашли дорогу в собственный мир рока, который заставил всю публику почувствовать себя как под кайфом. Постоянные концерты и запись альбома позволили Guns отточить свое мастерство до предела, и высокий голос Эксла был превосходен, а не резал мне уши, как раньше. У меня даже пошли мурашки, когда Роуз перекрикивал оглушительную соло-гитару, a «Nightrain» прозвучала так классно, что я стал еще большим фанатом GN'R, чем прежде. Теперь ваша очередь. Зацените их».
Но местным фанатам было нынче не так-то просто увидеть группу. Это был конец Guns N' Roses как клубной группы. Изначально их талант родился на улицах. И вот они покидали город и отправлялись в тур. Теперь они играли для незнакомцев, а не для своих друзей, подружек и наркодилеров. Их флаеры больше не висели на улицах Голливуда и Долины.
Между тем плоды работы музыкантов и техников в Нью-Йорке были сведены, и начали просачиваться слухи, что запись Guns просто убийственна. Том Зутаут настоял, чтобы на пластинке, которую он видел «самым тяжелым роковым альбомом последних лет», не было баллад. Не все с ним соглашались, но он не уступал, поддерживаемый своим боссом. «Guns не были продуктом самого Дэвида Геффена, — говорит бывший сотрудник. — Геффен продюсировал Джони Митчелл, любил Боба Дилана, Нила Янга и подобную музыку. Но он действительно верил в своих сотрудников, верил, что отдел по работе с артистами должен сам принимать решения. Он направлял усилия своих людей, таких как Зутаут и Джон Калоднер. Лейбл „Geffen Records" прославился тем, что его работу определял отдел по работе с артистами».
Поскольку поначалу Зутаут хотел первым делом представить Guns в Лондоне, группе в конце июня устроили три концерта в легендарном лондонском клубе «Marquee», а пресс-агент «Geffen Records» Брин Брайдентал начал заранее убеждать британских рок-журналистов взять у группы интервью на ее родной земле, чтобы подогреть интерес к Guns на момент их приезда в Великобританию.
Примерно тогда же Эксл сделал себе каноническую татуировку, которая покрывала значительную часть его правого предплечья. Разработанный Биллом Уайтом и набитый Робертом Бенедетти в «Сансет-стрип тату» рисунок представлял собой разновидность тевтонского креста с портретами пятью участников группы в виде черепов. Эксл находился в середине: красные волосы и байкерская фуражка. Иззи был сверху; Слэш внизу в своем цилиндре с металлическими бляшками. Стивен и Дафф размещались по бокам от Эксла, будто воры, распятые вместе с Христом. Новая татуировка оказалась таким мощным заявлением, что вызвала множество комментариев и восторгов. Эксл позже утверждал, что набил татуировку лишь для того, чтобы не быть настолько похожим на хренову телку, когда они поедут этим летом в тур.
В конце марта парни из Guns пили в «Cathouse» на Сансет. Двадцать лет назад клуб назывался «London Fog», и в 1965-м домашней группой там работали Doors. Уважение к GN'R на улицах теперь настолько возросло, что даже хипповые владельцы «Cathouse» были рады, что у них сидят Guns, и прислали к их столу бутылку виски «Джим Бим». Спустя час стулья превратились в щепки, кому-то об голову сломали бильярдный кий, а группу вышвырнули на улицу.
На следующий день весеннее солнце прогрело до 20 градусов улицы и маленький обшарпанный белый дом группы на бульваре Санта-Моника. Репортер и фотограф из британской музыкальной газеты «Sounds» приехали пораньше, чтобы застать группу за пробуждением. Их старые машины выстроились вдоль улицы с нарядными домами. На переднем дворе дома валялись мусор, пара пустых пивных бочонков и сломанные стулья. В окне сверкала неоновая реклама пива «Миллер». Группа позировала для фото на большом «харлее» их роуди Тодда Крю, который в это время кололся героином в загаженном туалете. Из дома на бешеной громкости неслась запись предварительного микса «Appetite for Destruction». Соседи снова вызвали полицию.