«Watch You Bleed»: Сага о Guns N’ Roses
Шрифт:
На следующий день, 20 августа, Guns вылетели в Осло, Норвегия, и заселились в «Гранд-отель». Все билеты на шоу были проданы. Днем на саундчеке Иззи в разговоре со шведским промоутером тура между делом упомянул, что никто не знает, где Эксл. Затем позвонила ассистентка Эксла и призналась, что он в Париже. Через пару часов она позвонила снова, чтобы сказать, что он не приедет. Концерт в Осло отменили. У. Эксл Роуз хандрил в своем убежище, один в пятизвездочном номере парижского отеля. (В прессе сообщалось, что Эксла видели медитирующим на могиле Джима Моррисона. В те дни она была наводнена пилигримами из недавно освобожденных стран Восточной Европы. Фанаты Doors всех возрастов танцевали, играли на гитарах, курили дурь и пили.) A Guns и их команда сидели в Осло, закипая от бессильного гнева. Все понимали, что назревает что-то серьезное
Шторм разразился за сценой в Мангейме, Германия. Guns превзошли продажи Rolling Stones и Мадонны, выступавших там годом раньше, и концерт группы освещался германской прессой как событие национального масштаба. Пока Nine Inch Nails и Skid Row открывали концерт, Эксл провел необычное собрание группы, начавшееся перед самым выходом на сцену. Команда слышала крики из-за закрытых дверей, и атмосфера в гримерке явно накалялась. Роберт Джон вспоминает: «Мы были в Германии, и я знал, что происходит нечто неприятное. Группа не выходила на сцену, и никто не знал почему. Дафф выскочил с собрания группы очень расстроенный и затем вернулся опять. Мы начали отпускать девушек, отправляя их обратно в отель. Наконец группа вышла и отыграла шоу, но радостным никто не выглядел. Потом до команды дошли слухи, что произошедшее как-то связано с разжалованием Иззи. Вроде бы ему сказали, что его вклад недостаточен и это скажется на оплате. Я был в шоке, поскольку считал Иззи главным творческим началом группы. Он был соавтором Эксла. Лучшие песни с нового альбома, такие как «Dust N' Bones», в основном написаны Иззи».
Группа выступала на открытом футбольном стадионе, окутанном летними сумерками. Guns начали (очень поздно, даже для них) с «You Could Be Mine». Но спустя двадцать минут Эксл ушел со сцены, и группа последовала за ним. Эксл укрылся в фургоне, который привез его из гримерки, и отказывался выходить. Часть из сорока тысяч германских подростков начали буйствовать, но промоутер Осси Хоппе вышел на сцену и извинился, сказав, что Эксл плохо себя чувствует.
За сценой Даг Голдштейн умолял Эксла закончить шоу, чтобы не возникло беспорядков. Дафф и Слэш тоже пытались его образумить, но Эксл не выходил из фургона. Наконец, когда Эксл уже готовился выйти, к фургону подошел Мэтт Сорум. «Какого хрена ты делаешь? — заорал он. — Иди на сцену!» Слэш влез между ними, Эксл юркнул обратно в фургон и велел водителю везти его в отель. Но промоутер предусмотрительно запер ворота стадиона, чтобы группа не смогла сбежать. Наконец Экслу дали понять, что его арестуют, если начнутся беспорядки, так что спустя полчаса Guns вернулись и доиграли концерт. Неустойки за задержку концерта после комендантского часа исчислялись многими десятками тысяч долларов.
После этого Иззи Стрэдлин признался друзьям, что чувствует давление и, возможно, уйдет из Guns после выхода «Use Your Illusion». Слэш утверждает, что Иззи предупреждал Дага Голдштейна о своем уходе по окончании этой части тура. «Вряд ли Иззи обсуждал это с Экслом», — добавил Слэш. Дорожная команда была опечалена — многие из них считали Иззи душой Guns N' Roses. Иззи Стрэдлин оставил тур и исчез почти на неделю.
Слэш пытался отговорить Иззи уходить из группы, которая оставалась на пике успеха: большие стадионы, толпы поклонников, путешествия, серьезные деньги. Иззи отвечал одно и то же: «Я знаю. Но я просто не хочу больше этим заниматься».
Эксл Роуз позже описывал собрание группы, после которого Иззи решил уйти: «Мы, типа, сказали ему: „Ты стараешься меньше остальных". Мы со Слэшем делали всю работу: заводили публику, устраивали шоу. И на сцене я думал: „Это действительно тяжело, и я прикладываю все силы, а этотпарень выходит просто постоять?.." Парень, который встает в полседьмого утра, катается на велосипеде, мотоцикле, покупает модели самолетов и вкладывает всю свою энергию во что-то другое. А все сто процентов нашейэнергии уходят на то, чем мы занимаемся на сцене… Мы чувствовали себя обворованными».
Последний концерт европейской части тура проходил 31 августа на стадионе «Wembley», гигантском футбольном поле на севере Лондона. Геральдические баннеры и государственные флаги, развешенные на перилах стадиона, искрились в лучах заходящего солнца, когда 72 ООО фанатов в летних сумерках шли на концерт. Все места были распроданы в рекордные
В лагере Guns царило беспокойство, что Иззи Стрэдлин может не прийти на концерт. Участники тура шептались («не для прессы»), что этот концерт может стать последним выступлением Иззи с Guns N' Roses. Даг Голдштейн признался менеджеру другой группы, что они в одном собрании от ухода Иззи. Но жарким летним днем 31 августа Иззи прибыл на стадион «Wembley», чтобы провести саундчек. Атмосфера за сценой была кладбищенской. Вслед за Nine Inch Nails на сцену вышли Skid Row, и, конечно, Себастьян Бах превзошел сам себя в грязных и провокационных высказываниях.
Затем измотанные стрессом Guns, к их чести, выдали в Лондоне приличное шоу. Даже Иззи Стрэдлин выглядел не таким безучастным — возможно, потому что часть концерта, особенно «Live and Let Die», снималась для будущих видео и трансляций. Эксл вышел на сцену в клетчатой футболке и шотландском килте из той же материи. Во время огненных соло Слэша он носился по сцене как умалишенный, пытаясь угодить и публике и видеокамерам. Это была трудная, изматывающая работа, требующая предельного напряжения. Guns исполнили много непривычных песен с «Illusion», отчего десятки тысяч зрителей потянулись в бары за пинтой лагера. Выпуская пар, Эксл высказал свои традиционные оскорбления врагам из лондонской прессы. Он посвятил «Double Talkin' Jive» журналам «Sky», «Time Out» и журналу, «который я когда-то уважал, но теперь скорее подотру им задницу, — „Kerrang!"». (Журналистов неугодных изданий специально не пускали на шоу.) Возможно, соревнуясь со Skid Row, Эксл плевался и ругался, называл публику «ублюдками», хватал себя за пах как гей-стриптизер (или Джим Моррисон) и вообще вел себя в своей привычной манере.
Пресса реагировала соответствующе. «The Sun» сообщала: «ЭКСЛ АТАКУЕТ: Дикий Роуз бросает оскорбления шокированным фанатам!» Почтенный «Melody Maker» задавался вопросом, можно ли ездить на «порше» и оставаться при этом панком. Журнал «Q» называл Guns худшей группой в мире. Главный панк-журнал «New Musical Express» вопрошал: «Где же легендарная сила рок-н-ролла?» «Observer» обозревал: «Опасно? Ни капельки. Зрелищно? Вне сомнений!» Самая разгромная статья появилась в официальной газете Англии «The Times»: «Даже с учетом общего измельчания рок-н-ролла, шумиха вокруг Guns N' Roses является чрезмерной. Все гадали: будет ли их концерт образцом первозданного великолепия или любительской неразберихой? Реальность оказалась обескураживающе приземленной… Если из этого длинного посредственного шоу и можно было что-то для себя вынести, так это то, что живущие под эгидой саморазрушения — не лучшие эксперты в затягивании гитарных соло… Их усилия напоминали худшие опусы пред-панкового древнего рока… Концерт вызывал не больше эмоций, чем ребенок, срыгивающий за столом».
Позже сэр Пол Маккартни вспоминал: «Около пятнадцати лет назад мои дети ходили на концерт Guns N' Roses в „Wembley" и вернулись домой в черных футболках и красных банданах. Я спросил, что им больше всего понравилось, и моя дочь Стелла ответила: „Live and Let Die". Я говорю: „Так это же я написал!" А дети мне: „Ага, папа, так мы и поверили"».
Пару дней спустя Guns N' Roses по отдельности вернулись в Лос-Анджелес. В туре наступал трехмесячный перерыв, чтобы группа отдохнула, выпустила альбом и сделала новые видео. После возвращения домой музыканты встретились лишь однажды, для десятиминутной фотосессии с Робертом Джоном, чтобы сделать снимки к новому альбому. (Это был последний раз, когда Guns N' Roses позировали для групповой фотографии.) Остаток 1991-го заняла суматоха секретных прослушиваний и креативных обсуждений, которые закончились не чем иным, как полным переосмыслением концепции Guns N' Roses. Иззи Стрэдлин сыграл с группой последний концерт, о котором он так мечтал, и отчалил. Позже он вышел далеко за пределы того, что когда-либо считал крутым.