When the Mirror Cracks
Шрифт:
Он узнал Джин.
Длинная пышная юбка девушки касалась земли. Шотландка танцевала и смеялась, словно не замечая пепелища, не замечая, что солнце скрыто дымовой завесой, а вокруг нет ни одной живой души, кроме них двоих.
– Джин! – окликнул Дик, когда подошел совсем близко.
Бросив на него взгляд, девушка остановилась.
– Так я умерла для этого? – спросила она, разводя руки, словно в попытке обхватить ими все, что было выжжено. – Все ради этого?
– Мне жаль, – опустив голову, проговорил Грейсон. – Я не думал,
– Я верила в то, что ты хоть чего-то стоишь. И дала тебе шанс выжить, – со злостью выкрикнула Джин. – А что сделал ты?
Пощечина не дала ему ответить.
Словно забыв про него, девушка вновь начала танцевать, а потом, превратившись в легкий язычок пламени, исчезла за чернеющими стволами.
Дик провел ладонью по лицу, снимая паутину нерадостных мыслей.
Он любил ее. Несколько бесконечно коротких часов в неприметной квартирке в Адской Кухне. Несколько часов, после которых он едва не погиб, а она изменилась навсегда.
Повинуясь неясному предчувствию, Дик пошел сквозь уничтоженный пожаром лес.
Он шел, не разбирая дороги, утопая в пепле иногда по колено, пробираясь сквозь завалы и пытаясь что-то отыскать. Он не знал, что именно. Но продолжал идти вперед.
Барбара сидела спиной к нему. Ее инвалидное кресло завязло в пепле и золе. Грейсон сделал шаг к ней, чтобы помочь выбраться, но строгий голос заставил остановиться.
– Не приближайся ко мне.
– Бэбс, я… – попытался пролепетать он, но девушка перебила.
– Уходи. Я не хочу тебя видеть.
– Я хотел сказать, что…
– Уходи, – повторила Барбара. – Нам не о чем говорить. То, что случилось, не дает тебе права даже стоять рядом со мной. Уходи, Дик. Между нами больше нет ничего.
– Прости, – успел шепнуть он, прежде чем девушка испарилась.
Его путь продолжался.
– Мастер Брюс.
Даже не оборачиваясь, Уэйн знал, что Альфред стоит у него за спиной. И что взгляд дворецкого направлен отнюдь не на него.
– Он уснул? – обеспокоено спросил Темный Рыцарь.
– Уснул, – подтвердил Пенниуорт. – Вам тоже стоило бы.
– Я в порядке, – отмахнулся Брюс. – Отдохни, Альфред. Я сам побуду с ним.
– Это бесполезно, сэр, но я все же скажу: это не ваша вина.
– Сейчас это не важно, – отозвался Уэйн, уже погружаясь в свои мысли. – Сейчас важно удержать его с нами.
– Он справится, мастер Брюс, – ободряюще положив ладонь на плечо своему воспитаннику, проговорил дворецкий. – Дик сильный мальчик. Он услышит.
Темный Рыцарь промолчал. Вздохнув, Альфред оставил его наедине с подопечным.
Звуки приборов угнетали. Брюс отдал бы все, лишь бы вместо них услышать веселый голос своего старшего сына. Но сейчас он мог только рассеяно гладить Грейсона по голове, надеясь на то, что Альфред прав.
Дик был в коме.
После короткой схватки с Джейсоном, в которой тот едва не погиб, Грейсон израсходовал свои последние
Брюс отдал бы все, лишь бы поменяться с Диком местами.
Взглядом Уэйн изучал бинты, покрывающие большую часть тела воспитанника. Он видел каждую рану под ними, каждый синяк, каждую отметину, оставленную кем-то на его сыне. Он почти ощущал боль, которую испытывал Дик, пока его пытали. И сжимал кулаки, осознавая, что это длилось три недели. Три недели кто-то истязал его сына, мучил, накачивал наркотиками и пытался сломать. Брюс не знал, насколько это удалось, но всем сердцем верил в Дика и надеялся, что парень сможет оправиться после всего, что с ним произошло.
Темный Рыцарь гладил своего воспитанника по волосам, жалея о том, что не смог вовремя удержать его дома. Ничего не предпринял и позволил ситуации выйти из-под контроля.
– Дэмиен!
Он бежал за младшим братом, не обращая внимания на то, что весь перемазался в саже, золе и пепле. Он бежал, пытаясь схватиться за близкого человека и понять, где он оказался и что происходит.
Робин резко остановился и посмотрел на него.
Под этим взглядом Дик почувствовал себя ничтожеством. Этот взгляд… на последнее отребье в Готэме Робин смотрел теплее, чем на него сейчас. Это было совсем не то, к чему он привык. Обычно мальчишка смотрел на него, как на равного, как на человека, с которым можно не таиться и показывать прорывающиеся эмоции, с которым можно быть ребенком. Но теперь Дэмиен презирал его.
– Братик! – снова крикнул Дик, но Робин уже отвернулся, устремляясь вдаль.
Он снова остался в одиночестве и уже не знал, стоит ли идти дальше.
– А ты думал, что быть убийцей просто, да? – насмешливо раздалось из-за спины.
Дик обернулся, чтобы увидеть Джейсона. С перерезанным горлом.
– Джей, – прошептал Грейсон, растеряно глядя на Тодда и не понимая, почему с такой раной тот еще жив.
– Я не жив, – словно читая его мысли, сказал Джейсон. Из раны фонтаном забила кровь. – Ты убил меня. Хоть и не помнишь этого.
– Прости меня! – со слезами в глазах выкрикнул Дик, выхватывая из памяти что-то, что делало слова Тодда похожими на правду. – Я не хотел. Я… прости меня, братик!
Джейсон смерил его уничтожающим взглядом.
– Ты мне не брат.
Он попытался схватить Тодда за руку, притянуть к себе, но Джейсон, так же, как и все до него, исчез.
Клубы дыма в небе окончательно поглотили солнечный свет, оставляя Дика в полумраке, из которого изредка прорывались кроваво-красные лучи.
Вдали, почти на самой окраине выжженного леса, плясал язычок пламени. Дик рванул туда, надеясь, что найдет хоть кого-нибудь, кто от него не отвернется.