When the Mirror Cracks

OcSola

– Они все поймут. И не бросят, – заупрямился Грейсон.

– О, да. И ты, изувеченный и бессильный, будешь смотреть на их жалость. Или ты думаешь, что и в этот раз хватит пары слезинок в жилетку братикам? Ты хоть вообще помнишь, что с тобой сделали?

– Я справлюсь.

– Не в этот раз, – вздохнул двойник. – Тебе не хватит сил. Ты только будешь мучить их, изводя своим видом и уничтожая образ, в который они верят. Под конец они будут тебя ненавидеть. И, в любом случае, это будет еще одной дверью для меня.

Дик снова

посмотрел в свое лицо. Вспомнил всех, кого увидел, пока шел к этому обрыву.

– Как тебя остановить?

– Ты знаешь, – двойник улыбнулся. – Будет больно. Всем. Но всего один раз. Последний.

– Мы нужны им, – проговорил Грейсон. – Очень нужны.

– Прежними, – кивнул двойник, вставая с камня, на котором сидел и подходя ближе. – Не тем, во что нас превратили. А стать прежним ты не сможешь.

– Но и тебя не подпущу к ним, – твердо произнес Дик, глядя своему отражению в глаза.

Обрыв. Просто прекрасно для последнего полета.

Идеально.

Он отошел назад под одобрительным взглядом двойника. Разбежался…

– Птичка, нет! Не смей!

«Прости меня, Крылышко, – подумал Дик, чувствуя, как его ноги отрываются от края скалы. – Я опять подвел тебя. Прости».

– Птичка!..

– …не вздумай! – хватая Дика за руку, орал Джейсон.

Верещали приборы. Прибежавший Альфред пытался что-то сделать, но запаниковавший Тодд, мешался. Ровно до тех пор, пока его грубо не отшвырнуло на другой конец комнаты.

С внезапно нахлынувшим отупением Джейсон наблюдал за тем, как Брюс и Альфред сражаются за жизнь Дика.

– Разряд!

Тело Грейсона дернулось, и краем сознания Тодд успел подумать, что ему, должно быть, безумно больно.

– Пульса нет.

– Разряд! – рявкнул Брюс. Сохраняя невозмутимое выражение лица, Альфред подчинился.

– Нет.

– Разряд!

Дик снова изогнулся.

– Нет.

Отложив дефибриллятор, Уэйн начал делать Грейсону массаж сердца. Альфред подавал воздух.

Джейсон пытался понять, от чего в глазах все темнеет.

– Есть пульс.

Только сейчас Тодд осознал, что практически все это время валялся на полу, не смея даже дышать. Он попытался встать, но Брюс опередил его, схватив за рубашку и подняв на ноги.

– Ты либо помогаешь, – прорычал он, буравя Джейсона взглядом. – Либо не путаешься под ногами.

– Я… – пролепетал Тодд. Язык не слушался.

– Из-за тебя мы потеряли минуту! – продолжал Уэйн. – Ты хоть понимаешь? Понимаешь, чего это могло стоить?

– П-понимаю.

– Тогда что с тобой!?

Уже успевший привести Дика в порядок Альфред неодобрительно покосился в их сторону. Его мнение сейчас вряд ли бы учитывалось, но дворецкий считал, что не стоило так наседать на Джейсона. В ситуации, в которой они оказались, нервы могли сдать у любого.

– Мне страшно, – честно прошептал Тодд. – Папа, мне страшно.

Словно опомнившись,

Брюс крепко обнял Джейсона, прижал его к себе, даря, наконец, то, что требовалось больше всего: поддержку.

– Я знаю, – шептал Уэйн. – Знаю, сынок. Прости. Не надо было кричать. Ты испугался. Это нормально.

– Он мог умереть. Из-за меня.

– Глупости, – Брюс гладил своего трясущегося от страха ребенка по голове, пытаясь хоть как-нибудь успокоить его. – Я тоже испугался, поэтому и накричал. Успокойся, Джейсон.

– Папа, – изо всех сил Тодд пытался сдержать что-то внутри себя. Что-то, что сломалось и теперь могло уничтожить его, если он даст этому волю. – Он умрет?

– Он не умрет, сынок, – Уэйн обнял его крепче. Непривычно. Неправильно. Но когда Джейсон осмелился поднять взгляд, все стало понятно.

В этот миг Брюс не был грозным Темным Рыцарем. И стена, которой он удерживал свои эмоции, рухнула. Сейчас Брюс был сходящим с ума родителем, который едва не потерял своего ребенка.

– Мне страшно.

– Он не умрет, – повторил Уэйн. – Обещаю. Я не дам ему умереть. Успокойся.

– Не могу.

– Тебе нужно поспать, – ласково сказал Брюс, продолжая крепко держать Тодда и гладить его по голове. – Немного отдохнуть.

– Не хочу, – заупрямился Джейсон. – Я должен быть здесь. Я виноват.

– Нужно поспать, – с нажимом повторил Уэйн. – Чтобы Дик, когда очнется, не волновался за тебя.

Каким-то образом Брюс умудрился дать сигнал Альфреду. Тодд понял, что происходит, только когда почувствовал боль от укола.

– Присмотри за ним, папа, – попросил Джейсон, зная, что отвертеться от навязываемого сна не выйдет. – Присмотри за моим братом.

– Присмотрю, сынок.

Еще несколько минут после того, как Джейсон уснул, Брюс продолжал держать его в своих руках, тихонько раскачивая, чтобы окончательно успокоить. Вопреки множеству мнений, Уэйн был человеком со своими слабостями и своими болевыми точками. И во всем мире был единственный друг, который знал их все. Именно поэтому Альфред молча стоял за спиной, наблюдая за тем, как Брюс безуспешно пытается справиться с нахлынувшей волной отчаяния. Как пытается вновь натянуть маску отстраненности и терпит неудачу. И как сдается, сломавшись под грузом того, что навалилось на него в последнее время.

– Мастер Брюс?

– Я отнесу его в комнату, Альфред. Да, – глухо отозвался Уэйн. – Как Дик?

– Состояние стабилизировалось, – ответил дворецкий. – Если все будет хорошо…

– Все будет хорошо! – перебил Брюс.

– Через пару дней я начну выводить его из комы, – продолжил Пенниуорт.

– Хорошо, – Уэйн немного помолчал, а затем, подхватив Джейсона на руки, добавил. – Когда я вернусь, ты пойдешь отдыхать. Без возражений. Я сам присмотрю за Диком.

– Как вам будет угодно, – только и вздохнул Альфред, глядя в спину своему уходящему воспитаннику.