XIRTAM. Забыть Агренду
Шрифт:
— Урфин, это ты про «амебу»? — встрял лейтенант, карибский афро-мулат.
— А! Крысолов из Хамельна! Давай, ты научишься обращаться в строю по регламенту.
— Э… Лейтенант Хэм Милен, кэп! Я хотел спросить: мы уже подготовили амебу, ну?
— Не нукай мне! Я, какой ни есть, а командир.
— Пардон, кэп. У меня просто привычка говорить «ну?».
— Херовая привычка, лейтенант. С ней надо бороться.
— Я стараюсь, кэп!
— Ладно. Я отвечаю, Хэм. «AMeBo» — перспективное экономико-штурмовое оружие, и сегодня оно должно боевой тест. Но! Никаких
— Я понял, кэп, — лейтенант Хэм Милен, он же «Крысолов из Хамельна», резко кивнул.
— Хорошо, что ты понял. А теперь скажи-ка мне, что ты будешь делать в случае, если придется совершить аварийную посадку в акватории или на территории противника?
— Я прикинусь бананом. Я пилот-этнограф-любитель, летел с Никобарских островов в Пхукет, а тут война ваще, страшно, нах. Я сделал крюк, и оказался над Лумпуром. Как оказался — хрен его знает. Я сам не врубаюсь. Я в шоке, окажите мне помощь, ну?
— Ну… — Урфин почесал подбородок, — а что у тебя с ID-документами?
— У меня агрендский паспорт со штампом о въезде в Индию, плюс карточка волонтера Всемирной сети защиты первобытных этносов. На Никобарских островах есть племена андаманских туземцев, маленьких, черненьких, включенных в спец-реестр ЮНЕСКО.
— Агрендский паспорт, это подозрительно, — заметил Урфин.
— Уже нет, кэп. Мы теперь образцово-показательная победившая демократия. Все ОК.
— А почему ты занимаешься этнографией на тяжелом агротехническом самолете?
— Потому, что я его купил. Этот «Air Tractor 3000L» вписан в мою карточку волонтера.
— Вроде складно, — заключил капитан, — Теперь вернемся к заданию бомбардировочной команды мичмана Фааа. Ребята, я наслышан о работе вашей команды, так что не буду повторять вам боевую инструкцию. Если у кого-то из вас есть вопросы — задавайте.
После паузы, один молодой парень, германо-меланезийский метис шагнул вперед.
— Кэп Урфин, я капрал-оператор Эрбе Лаэ-Видзиг. У меня кривой вопрос. Можно?
— Спрашивай, капрал.
— Вот, кэп, значит, вопрос… — Эрбе почесал затылок, — Наши цели: пять платформ. На центральной — человек триста, на остальных четырех — по сотне, итого семьсот. Я уже стрелял дивайсами «Emo-Afro», на тренингах-маневрах, и знаю… На платформах, в основном, гражданские наемные рабочие. Их, вроде, не за что вот так…
— Это вопрос, капрал?
— Да, вроде того, кэп…
— Ясно, — Урфин повернулся к мичману, — Вевак, этот парень новенький?
— Да, кэп, Эрбе новенький, но он классный спец, 98 баллов из ста на стрельбах и еще, личные мотивы, как принято печатать в файлах.
— Ясно, — повторил Урфин и посмотрел на капрала, — личные мотивы, это тайна?
— Нет, кэп, не тайна. У меня во время войны за независимость вся семья… того… Там какие-то наемники проводили зачистки нелояльных деревень. Вот. Так что, я вырос в соседней деревне. Ты, кэп, знаешь: у нас на Буга-Бука много у кого такая судьба.
— Ясно, — третий раз произнес Урфин, — У нас на Агренде тоже… Теперь слушай
— Почему? — молодой капрал снова почесал затылок, — я думаю, чтобы потом не очень переживать, что убил кого-то. Правильно, нет?
— Нет, — капитан покачал головой, — оно необходимо потому, что такое правило есть у противника. Уточняю: и у военного противника, и у гражданского. По этому правилу конкистадоры захватывали колонии. По этому правилу уничтожена твоя семья и твоя родная деревня. У противника рука не дрогнет, и ты это знаешь… Что происходит на учебных дуэльных стрельбах, если у одного не дрогнула рука, а у другого — дрогнула?
— Я понял, кэп, — произнес Эрбе Лаэ-Видзиг, — не беспокойся, у меня рука не дрогнет.
…
После захода солнца.
Андаманское море юго-западнее Пхукета.
Сообщение о готовящемся рейде андаманских пиратов, три службы военной разведки (таиландская, малазийская и индонезийская) получили по электронной почте минута в минуту. Конечно, можно было счесть это чьей-то глупой шуткой, но слишком странной была обстоятельность информатора: указание точных координат, скорости и курса пиратского рейдера, и даже класса: «Sea Shade» (ударный катамаран морского спецназа США для скрытных действий в малых акваториях). По-видимому, можно было все же счесть это шуткой, но, появился радиоперехват из сети бирманской береговой охраны. Речь шла о 70-футовом судне, которое с вероятностью 55 процентов опознавалось, как боевой катамаран «Sea Shade», игнорировало запросы, и три часа назад ушло на юг из территориальных вод Бирмы в провинции Мергуи. При таких данных, три разведки не имели права бездействовать, а времени на реакцию оставалась катастрофически мало. Оставалось отправить на перехват пирата морскую истребительную авиацию — другие имеющиеся виды боевой техники явно не могли бы успеть.
Первыми к месту событий успела пара малазийских F/A-18 «Hornet» (боевая масса 20 тонн, скорость до тысячи узлов, боевой радиус 600 миль, цена 30 млн. USD за штуку). Пилоты отрапортовали, что видят на радаре «Sea Shade», потом сообщили, что к ним навстречу движется звено F-16 «Falcon», вероятно индонезийских, а тем временем…
…В 400 км к югу — юго-востоку от них, планирующая трехтонная авиабомба, ранее сброшенная на высоте 3 км из-под брюха агротехнического «Air Tractor 3000L», тихо пролетела над Куала-Лумпуром в направлении 400-метровой телебашни. Достигнув указанной цели, авиабомба, не нарушая тишину и не совершая никакого вандализма, лопнула, распавшись на почти невесомую пластиковую оболочку и огромную массу тончайших карбоновых паутинок. Облако паутинок накрыло сначала башню, а затем окружающие здания в центре Куала-Лумпура. Сразу замолчали телевизоры, исчезло изображение на экране, а потом начали вылетать электрические предохранители…