XVII. Грязь, кровь и вино!
Шрифт:
Его голос оказался под стать внешнему виду: томный и грассирующий. Мне сразу захотелось дать ему в морду.
— Ох, простите меня, ваша милость, — дю Марбо спохватился и исполнил грациозный и замысловатый поклон. — Шевалье Артемон дю Марбо, к вашим услугам...
Как это странно не звучало, он действительно оказался Артемоном.
Пришлось отвечать.
— Шевалье Антуан де Бриенн, — я тоже обмахнулся шляпой. — Рад нашей встрече...
— Прошу, шевалье, — Артемон радушно обвел рукой стол. — Я уже сделал заказ, поверьте,
Стол действительно был весь заставлен блюдами, еды хватило бы на десяток голодных солдат.
Я пристроил шляпу на крюк и присел. Артемон тут же охватил ножом добрый шмат утки и шлепнул ее мне на тарелку. Туда же он брякнул пару фаршированных груш и какого-то жутковатого вида сыра, похожего на загустевшую блевотину. В стакан с журчанием пролилось розоватое вино.
«Бля... — тоскливо подумал я. — Куда так жрать с утра?»
— Итак... — дю Марбо слегка понизил голос, поднимая стакан. — Не переживайте, Антуан, скоро вас примут за своего, но для начала, вам надо знать, кто из высшего света чего стоит. Вы должны узнавать всех в лицо. Поверьте, половина — прощелыги и бездари. Они будут драть глотку за любого, кто будет их кормить и поить. Смотрите... — он беззастенчиво ткнул пальцем в компанию, напротив. — Это...
Но посплетничать Артемон не успел.
— Это ты!!! — позади раздался разъяренный рев и топот, а потом, по несчастной утке в сливовой карамели на столе рубанул клинок, разрубив ее вместе с оловянным блюдом.
Глава 10
Шевалье де Бриенн
Я так и остался сидеть, лишь слегка раздвинув ноги, чтобы пролившееся вино не замочило штаны. По большей части потому, что понимал — убивать меня неожиданно, со спины не будут — такого афронта при стечении благородной публики никто не допустит.
Артемон среагировал неожиданно хладнокровно.
Он медленно встал, состроил суровую морду и слегка склонил голову:
— Маркиз де Офорт? Чем обязан...
— Это он! — маркиз переместился, чтобы видеть меня в лицо и обиженно проорал: — Это он! Тот хам и негодяй!
— Извольте объясниться! — в голосе дю Марбо прорезалась сталь.
— Прошу прощения, ваша милость, — Офорт пришел немного в себя и вежливо поклонился Артемону. — У меня с этим человеком остались незаконченные дела! И я намерен его убить!
Видимо с дю Марбо в обществе все-таки считались.
— Это не повод мешать мне завтракать! — уже совсем не томно гаркнул дю Марбо.
Публика подскакивала из-за столов и полукругом скучковалась возле нас.
«Твой выход, Антоха... — приказал я сам себе и встал. — Только надо все сделать красиво и эффектно...»
Артемон что-то хотел мне сказать, но я прикоснулся
В трактире повисла тишина.
— Прошу прощения, дамы и кавалеры...
— Ах, как он грациозен и красив! — охнула какая-то дама.
— Красив как Феб! — томно добавила вторая.
— Ах! — третья просто ахнула.
Среди гостей заведения я заметил маркизу дю Фаржи, но она молчала, с интересом пристально рассматривая меня.
Я еще раз поклонился:
— Вы все видели сами, господа. Мне интересно, как, по вашему мнению, я должен среагировать на подобную бестактность?
— Это оскорбление! — сурово рыкнул один из мушкетеров. — Его можно смыть только кровью!
— Дуэль, дуэль... — загалдело сразу несколько голосов, среди которых затесались и женские.
— Я все видел! — вперед выскочил разряженный и усыпанный драгоценностями дворянин с вытянутой, лошадиной мордой. — Это дуэль! К черту эдикты моего братца! Немедля и здесь! Уберите столы! Я сам буду руководить поединком.
— К черту, эдикты! К черту кардинала! — заорал могучий толстяк из свиты брата короля.
Публика бурно рукоплескала Гастону Орлеанскому и дружно скандировала.
— К черту, эдикты! К черту, эдикты!
Столы потащили в стороны.
— Эй, эй! — ревниво заспешил Офорт. — Это я его вызвал! Этот человек оскорбил меня...
Судя по всему, он хотел переманить на себя симпатию публики, но на него по-прежнему не обращали особого внимания, хотя кучка прихлебателей все-таки к маркизу перебежала.
Я поднял руку. Галдеж почти сразу же утих.
Последовал еще один поклон.
— Я отвечаю на вызов... — заявил я, подпустив в голос смиренности и трагизма. — Но готов уладить дело миром, если маркиз извинится предо мной немедленно...
— Он благороден! — рявкнул один из гвардейцев кардинала. — Благороден и воспитан, черт побери! Этот юноша мне нравится!
— И красив! — снова брякнула дама.
— Как Феб! — опять добавила вторая.
— К черту формальности! — заорал Орлеанский. — Вы что, хотите уморить меня скукой? Впрочем, ваше решение, маркиз... — он повернулся к Офорту.
— Никогда! — тот гордо задрал нос.
— Я вынужден покориться обстоятельствам, — смирению и печали на моей физиономии мог позавидовать любой монах доминиканец.
— Пусть дерутся в рубахах! — неожиданно заявила маркиза дю Фаржи.
Дамы бурно ее поддержали, кавалеры тоже, но немного сдержанней.
— Оказывается вам никакая помощь не нужна, — шепнул мне Артемон, помогая снимать колет. — Теперь осталось аккуратно вывести из строя Офорта. Но будьте осторожны он подл и хитер. Но ни в коем случае не убивайте его...
— Посмотрим... — спокойно ответил я, а потом, медленно вышел на центр зала, волоча шпагу так, чтобы она кончиком скользила по доскам пола.