XX век. Исповеди: судьба науки и ученых в России
Шрифт:
— Ну а атомная энергетика?
— Хотя в Америке она находится в частном секторе, я все-таки считаю, что в наших условиях регулировать ее развитие должно государство.
Академик Федор Решетников:
ОТКРЫТИЕ БЕСКОНЕЧНОСТИ
Академику Решетникову, одному из немногих, довелось и видеть вечность, и открывать бесконечность, и начинать новую эпоху в истории цивилизации. Ведь именно он держал в своих ладонях слитки плутония, из которого был сделан заряд для первой советской атомной бомбы, первые слитки урана-235 и урана-233, а потом и трансурановых элементов, циркония и других металлов, которые требовались "атомному веку".
Истину теперь устанавливать легко: достаточно
Поясняю: "сс/оп" означает "Совершенно секретно. Особая папка". Проще говоря, таким грифом охранялись высшие секреты государства, и они являлись таковыми целых полвека! Наконец-то, некоторые документы рассекречены, и они проясняют многое как в истории страны, так и в человеческих судьбах.
В Указе Президиума Верховного Совета СССР от 29 октября 1949 года, появившемся вместе с Постановлением, сказано и о моем нынешнем собеседнике:
"За выполнение специального задания правительства наградить:
…ОРДЕНОМ ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ…
355. РЕШЕТНИКОВА
Федора Григорьевича — старшего научного сотрудника".
Естественно, наш разговор начался именно с этого события, так как он стал своеобразной "отправной точкой" в жизни академика Решетникова.
Я спросил его:
— Чем вы гордитесь?
— Недавно отмечалась дата: 50 лет со дня испытания первой советской атомной бомбы. Я горжусь тем, что принимал непосредственное участие в этой работе…
Чтобы получить это признание от Федора Григорьевича мне потребовалось почти тридцать лет! Сначала знакомство было заочное — о Решетникове я услышал впервые в Глазове, куда приехал писать о цирконии, а потом спустя десяток лет мы увиделись — тогда впервые мне, научному обозревателю "Правды", довелось прикоснуться к святая святых "Атомного проекта" — производству плутония. И моим гидом в этой суперсекретной области стал Решетников. Но получилось это невольно, по крайней мере, для него…
Однажды позвал меня к себе министр Средмаша Ефим Павлович Славский.
— Нужно написать о получении плутония у нас, — сказал он. — А расскажет тебе об этом академик Бочвар, он все о плутонии знает… Я ему позвоню, скажу, что разрешил…
Однако академик А.А. Бочвар ослушался своего министра: он всячески избегал встречи со мной, хотя я даже полетел вслед за ним в Алушту, где проходила конференция по топливу для реакторов. Там академик, наконец-то, прямо сказал, что о плутонии он "ничего не знает, и говорить о нем не может".
Спустя несколько лет, когда мы познакомились с академиком Бочваром поближе, он признался:
— Я даже в своем кабинете не произношу слова "уран" и "плутоний", а вы попытались расспрашивать меня! Секретность настолько въелась в наше сознание и образ жизни, что менять свои навыки я не могу… Так что уж извините.
Но приказ министра есть приказ (известно, Славский не привык, чтобы его распоряжения не выполнялись!), а потому в мое распоряжение был предоставлен первый заместитель директора НИИ-9 Федор Григорьевич Решетников. Рассказывал он охотно, хотя ясно было: он ни на сантиметр не отступил от той тропы, что была ему определена режимом. Я понимал, что иначе и быть не может… Но там факты были любопытны, и материал, опубликованный в "Правде" был поистине сенсационным: ведь речь шла о том, о чем не принято было рассказывать в Советском Союзе!
И лишь много лет спустя я узнал, что после публикации статьи "Королек плутония" у Решетникова начались неприятности.
— Меня упрекали в том, что я не назвал какие-то фамилии, — поясняет он. — Но во-первых, я это не мог сделать по соображениям секретности, а во-вторых, всех, участвовавших тогда в работе, просто невозможно перечислить. Впрочем, история сама все поставит на свое место…
— Но главное не требует коррекции: именно вы получили первый слиток?
— Да, я.
— Как же можно получить то, о чем ничего не знаешь?
— Я попытался выяснить: какие же свойства у этого металла. Но мне было сказано — когда получишь его, тогда и
— Это была ловля кошки в темной комнате?
— Точнее: ловля "кого-то" или "чего-то" совсем неизвестного…
— Прелюбопытное занятие! И теперь, наверное, о нем уже можно рассказать! Впрочем, начнем "от печки": как вы попали в НИИ-9?
— Благодаря друзьям. Моя жизнь держится на трех китах: семье, работе и друзьях. Им я обязан всем, чего достиг, и они рядом со мной до нынешнего дня… Это действительно, великое счастье… А попал в НИИ-9, как и многие, случайно. У меня два образования: инженер-металлург и инженер-химик. После окончания Академии я работал на заводе, где выпускались пороха для "Катюш"… У меня была сложная жизнь. Деревенский парень, который обучался на украинском языке. Школу окончил с отличием, но грамматики не знал. Пожалуй, это было первое серьезное испытание для меня. И я одержал победу: стал самым грамотным среди сверстников. Может быть, это во многом и определило мой характер, по крайней мере, те черты его, которые характеризуются как упрямство, настойчивость, последовательность… А в институте у нас образовалась компания, где было все самое светлое и лучшее — верность, дружба, любовь. Мы остались вместе на всю жизнь. Одна из девушек нашей компании сообщила, что открывается новый институт, где мне будет интересно работать. В конце концов я оказался в НИИ-9… Это было 21 декабря 1945 года. Через месяц начали организовывать первую лабораторию, и я пошел туда. А через некоторое время было поручено разработать технологию получения металлического урана. Это была ведущая тема не только института, но и всей отрасли.
— Вы уже поняли, что начали работать над атомной бомбой?
— Сомнения исчезли сразу же в проходной. На листке бумаги, прикрепленной на будке, значилось "НИИ-9 НКВД", и это свидетельствовало о том, что дело у нас очень серьезное. Потом листок сняли, но надпись эта стоит перед глазами до сих пор… Так определилась моя судьба.
МГНОВЕНИЕ ИСТОРИИ: "В 1946 г. в институте была создана металлургическая лаборатория № 5 (211). Она разместилась на первом этаже корпуса Б — первого производственного корпуса института. Всего в лаборатории было 4 рабочих комнаты и складское помещение, где долгое время без всякого учета хранилось значительное количество тетрафторида урана. Одна из комнат была бронирована, чтобы в ней можно было проводить восстановительные плавки, характер протекания которых был неизвестен. К этому времени в лабораторию поступило весьма значительное по тому времени количество тетрафторида урана — несколько десятков килограммов. Это позволило уже в конце февраля 1946 г. начать экспериментальную часть отработки металлотермического процесса.
Первые относительно небо льшие плавки — до 0,5 кг по тетрафториду — проходили довольно бурно: были и разрывы аппарата с выбросом продуктов реакции, и проплавление аппаратов жидким восстановленным ураном. Все эксперименты проводили в бронированной комнате, а из соседней через небол ьшие отверстия наблюдали за ходом процесса и "фейерверками" часто сопровождавшими плавки. Стало очевидным, что с ходу эту проблему не решить… Только после привлечения ученых удалось в конце концов отработать технологию.
При проведении одной из плавок в и нституте едва не произошла трагедия. Температуру реакционного аппарата повысили до заданной, а реакция все не начиналась. Руководитель группы Ф.Г. Решетников вместе с электриком А.Ф. Селезневым решили войти в комнату, чтобы убедиться в правильности подключ ения нагревателей. Убедившись, что все в порядке они вышли из комнаты, и едва успели закрыть металлическую дверь, как раздался громкий хлопок, сопровождавшийся выбросом продуктов плавки и пламенем. Все, что было способно гореть, — сгорело. Причиной происше дшего была, по-видимому, недостаточно тщательная прокалка тетрафторида урана.
В конце концов технология получения металлического урана из тетрафторида была "отшлифована" в заводских условиях. Эта работа проходила на заводе в Электростали, где раньше изгото влялись артиллерийские снаряды и авиабомбы.
В середине 1947 г. работы по природному урану в лаборатории № 5 (211) в одночасье были прекращены. Лаборатория получила задание разработать процесс получения первого искусственного элемента — металлического плуто ния".