Я — авантюрист?

Когда судьба отводит тебе незавидную роль и ты не лучше травы на тесном пастбище, где топчутся козлы, бараны, быки, то радуешься, если лишь обгадили:

— Слава богу, не сожрали!

Так философски рассуждал один из героев романа, находя утешение в компьютерных играх и чтении фантастики. Он упивался приключениями «попаданцев» и «попаданок», которые перерождались, получали магические силы, волшебные артефакты, тела суперкрасавиц или суперменов. Будучи неглупым, Алёшка прекрасно понимал, что такому хиляку, очкарику и неудачнику, как он, в

Скромная девчонка Нина, сурово наученная деревенской жизнью, устраивается водителем троллейбуса в крупном городе. Она сторонится развесёлых компаний, отдавая свободное время женской фантастике, мечтая о платонической любви прекрасного принца. О, если бы ей привелось попасть в один из книжных миров, где сбываются заветные мечты! Увы, увы…

Суровый Виктор, который не видит смысла в жизни, вынужден жить, ибо связан клятвой, которую дал безвременно ушедшей жене. Самоубийство в любом виде ему недоступно, и он ввязывается в смертельно опасные драки, защищая слабых и лелея надежду на избавительный выстрел или удар ножа. Но судьба отказывает ему в этой малости.

Зато она приводит героев романа в пригородный лес, где дождливой ночью происходит что-то непонятное. Мимо них проносится полтораста лет. Утро они встречают в 2162 году. Но будущее — не подарок. Планетарная катастрофа сокрушила цивилизацию, уничтожила большинство населения, в прах разнесла наземные здания и строения, разорвала казематы, подземные убежища и коммуникации. А самое неприятное — лишила выживших возможности черпать информацию из мировой сети, что и оказалось самым тяжким испытанием.

Попаданцы вовсе не рвутся в лидеры, но закалка прошлой жизни, русская «стрессоустойчивость», которая сегодня так удивляет сытых и благополучных иностранцев — привлекает внимание выживших людей разрушенного мира. Часть из них оказывается миролюбивой и туповатой, как домашний скот. А немногие — проявляют агрессию, свойственную диким зверям, бежавшим из клетки.

Вполне обычные жители двадцать первого столетия, никакие не супергерои, Лёшка, Нина и Виктор вынуждены взять ответственность за растерянных людей на себя. Мало-помалу выясняется, что Россия была членом Конфедерации Контролируемой Благонадежности, а «контроль», то есть, подавление инициативности, агрессивности и проч. — вёлся через вживляемые чипы-вапамы.

«Попаданцы», как умеют, обустраивают стоянки, решают проблемы с едой, разруливают конфликты и мечтают спихнуть ответственность на кого-нибудь другого. Детские и взрослые комплексы, эти «тени прошлого», всячески мешают им, однако не выдерживают столкновения с «настоящим» и понемногу исчезают, стушёвываются. Незнакомый мир предъявляет героям романа такие требования, что они меняются, незаметно для себя.

Но вот причина апокалипсиса обнаружена. Всему виной не природный, а техногенный катаклизм — результат диверсии на станции Магнитного баланса, по сути, на мощной энергетической установке. Устранить последствия катастрофы, разумеется, невозможно, однако ускорить и облегчить процесс восстановления цивилизации — вполне.

Если запустить установку и получить энергию, то восстановится интернет, заработают серверы, через вапамы — устройства внешней памяти — станут доступны любые сведения, любые знания. Но момент включения опасен для жизни. Каждый из попаданцев решает, что именно

Лешка бежал за ободранным троллейбусом изо всех сил, реализуя последний шанс доехать до дома. Наверное, со стороны это выглядело смешно, когда тощий парнишка неуклюже размахивает портфелем и вопит: «Эй, стойте!» Но важен результат — а он получился, именно такой, как нужен — тормозные огоньки вспыхнули, задняя дверь распахнулась. Чувствуя себя гончаком, полный день отработавшим по зайцам, Лешка перевёл дух, спросил у немногочисленных пассажиров:

— Какой номер?

— Сорок третий, — участливо ответила старушка из середины салона, и справедливо отметила виновницу внезапной, единственной за сегодня, удачи, — вожатой спасибо скажи. Сердобольная девочка, пожалела.

В другое время бы Лешка и потащился вперед, чтобы поблагодарить водителя, но сейчас сил хватило лишь до первого свободного места. Там парнишка и рухнул, унимая дыхание и запоздало потея. Троллейбус полз от остановки к остановке, собирал полуночников и заполнялся.

Скоро народ забил проход и стал нависать над сидящими пассажирами. Возле Парковой, где начинался длинный перегон, толстая бабища навалилась на Лешкино плечо, затем облокотилась на голову. Он вежливо отклонился, но бабища продолжала теснить, а сверху прозвучало гнусавое оскорбление:

— Ты, ботан засушеный, уступи женщине место!

Лешка сделал вид, что не слышит мужского голоса над головой, но его гордость, его любимый берет за хвостик потянули вверх — пришлось обратить внимание на наглеца.

— Место, говорю, уступи, — длинный и наглый полупьяный тип наклонился к Лешкиному уху, — пока добром прошу.

Толстенная и тоже пьяная бабища килограммов на полтораста, не меньше, поощрительно улыбнулась ухажеру:

— Да. Я так устала, и вообще… Беременным надо уступать, видишь, меня тошнит. Укачало…

— Ага, сто раз беременная, — усомнился Лешка, оглядываясь в поисках поддержки, — пить меньше надо…

Ни одна живая душа из спрессованных в транспортный монолит людей не прониклась к нему сочувствием. Конечно, те, кто стоял, завидовали сидящему и тайно желали зла. А те, кто сидел — отмалчивались, чтобы не злить стоячих. Настойчивая бабища навалилась громадным задом на Лешку и заявила:

— Беременная! Уже полчаса, как не больше, — расплющивая вечного неудачника.

Тот выпростался — не терпеть же такую тушу на коленях? Бабища немедленно растеклась на всё свободное место, а троллейбус резко затормозил, отчего массовка колыхнулась вперед. Лешка припечатало лицом к стойке прохода, смяв очки. Динамики объявили:

— У нас неприятность. Башмак напрочь сорвало. Дальше не поедем.

Объявление встретили проклятиями и матом. Грязно-голубой вагон остановился на самом длинном перегоне, где лес рос особенно густо, а дорожных фонарей почти не осталось. Девушка-вожатая извинилась, попросила всех пересесть в следующий троллейбус, который как раз подкатил сзади. Народ тотчас высыпал под дождь, дружной толпой стал ломиться в тот переполненный салон, обругивая собратьев по несчастью.