Я беременна, господин босс!
Шрифт:
***
Засыпаю ближе к рассвету и тут же вскакиваю от заведенного будильника.
Давай, Таня, быстрей собирайся. Медлить некогда.
Бросаюсь к чемодану. Сегодня мне надо одеться в деловом стиле. Благо костюмы на работу я всегда держу в идеальном состоянии. Одеваюсь. Делаю на голове пучок, и лечу вниз на завтрак. Не хочется потом на переговорах сидеть со сводящим от голода желудком.
Кофе. Мне нужно много крепкого кофе, чтобы проснуться и включиться в рабочий ритм. А еще, чтобы достойно выдержать день рядом с
За нами заезжает машина и мы едем в красивый офис Юнусова в центре Сочи.
Мой пульс зашкаливает, когда я вхожу в подготовленную переговорную.
Эмир Рустамович уже на месте. Встает из шикарного кожаного кресла в знак приветствия. Я вхожу в помещение самой последней и мне на секунду кажется, что его черный взгляд будто ищет чего-то. Ищет, а потом задерживается на мне. Меня снова обжигает полыхающим огнем и дерзкой брутальной харизмой.
Не в силах выдержать весь поток бешеной энергетики опускаю взгляд в пол.
Мужчины здороваются через рукопожатия. Нас же, девушек, восточный заказчик не трогает и пальцем. Наверно, у них так не принято.
Рассаживаемся за широкий круглый стол. Мое место получается напротив Юнусова. Ну вот. Как заставить себя не пялится на мужчину?! Если взгляд то и дело ползет по идеальной белоснежной рубашке, тонкому галстуку, пуговице, расстегнутой у верха рубашки, из которой торчит копна черных жестких волос?
Я сглатываю и ерзаю на стуле. Он заросший. Ничего удивительного в этом нет, но мне это кажется верхом брутальности. Я краснею как малолетка и стараюсь больше не смотреть на буйную растительность миллиардера.
Еле как высиживаю все это время точно на иголках. Около двух, мой босс забирает с собой Кристину, я снова выхожу одной из последних.
– Та-ня… – раздается бархатный баритон того, кто украл мой покой.
Вздрагиваю и оборачиваюсь на миллиардера. Он запомнил, как меня зовут? Серьезно? Хотя Михаил Захарович обращался ко мне несколько раз по имени во время переговоров, все равно я не думала, что мое имя имеет для Юнусова хоть какую-то ценность, чтобы он его запомнил.
– Та-ня… мы едем в ресторан. – Эмир Юнусович не спрашивает. Не приглашает. Лишь констатирует факт.
Я стою, не в силах вымолвить ни слова. Лишь краснею, как школьница перед директором.
– Удивительная девушка. – усмехается Эмир Рустамович, слегка наклоняясь ко мне.
А у меня голова кружится от его терпкого парфюма, и собственного мускусного запаха.
Ангелина, Пузырев и Кирилл Захарович ждут нас в коридоре.
– Приглашаю всех отобедать в моем ресторане. – белозубо улыбается Юнусов.
Ну слава Богу, что он снова приглашает всех, а я уж грешным делом подумала, что меня одну, но нет.
– Где же тебя нашли такую, Та-ня? – негромко спрашивает мужчина, так чтобы нас не услышали остальные.
Пытаюсь протиснуться мимо него сквозь дверной проем.
– Какую? – только и могу выдавить еле
– Чистую. – заламливает бровь миллиардер.
Что? В каком смысле? Как понять, «чистую»? И если он сейчас имеет ввиду невинность, то как он догадался?! Как он узнал о моей девственности?
Глава 8
ТАНЯ
Вторая половина дня проходит для меня в таком же напряжении, как и первая. Несмотря ни на что мне жаль, что этот день подходит к концу. Ведь я уже привыкла к жгучим взглядам миллиардера. Привыкла к ним как к чему-то плохому, например, как к алкоголю или чему похуже.
Но, хорошего, как говориться, понемногу. И так с ним провела все время с девяти до шести включая обед в ресторане.
Кажется, за сегодня я привязалась к нему еще больше, чем за вчера. Ох, не надо бы этого всего тебе, Танюш! Ох и наплачешься еще вдоволь… не по твоим зубам он птица. Не по твоим. Пожалеешь еще, глупый ты беспечный мотылек.
Ты же работаешь, у тебя есть хобби, увлечения. Какие-то стремления в жизни. О них лучше думай, а не о том, как сильно натягивается каждый раз ткань дорогущего пиджака, когда Юнусов напрягает свои бицепсы.
Снова мешкаюсь как обычно в переговорной, собирая рассыпанные Михаилом Захаровичем контракты и документы, вынимая флешку из демонстрационного плазменного монитора.
Все уже давно вышли из помещения – размять ноги и побыстрее начать свободное после работы время.
Ощущаю на себе тяжёлый пристальный взгляд. Вернее, на своих бедрах, когда на цыпочках отключаю флешку от монитора.
Тут же оборачиваюсь.
Ох, елки-палки, этот самый огненный жгучий взгляд чернущих обжигающих глаз.
Застываю в нерешительности, прижав флешку к груди. Сердце начинает стучать быстрее, а мое дыхание учащается, будто разом из помещения выкачали весь кислород.
Эмир Юнусов усмехается краешком чувственных губ, но его глаза не улыбаются. Все так же прожигают меня насквозь.
Мне надо что-то сказать. Спросить, или обернуть эту ситуацию в шутку. Но горло пересохло, его мгновенно сдавило спазмом и поэтому я только могу смотреть на него широко открытыми глазами, да отмечать, что мужчина огромный точно медведь. Особенно, когда стоит вот так близко, возвышаясь надо мной.
– Та-ня. – хрипло произносит бархатным баритоном.
А? что? Вздрагиваю от его голоса. Рокочущего. Низкого. Басистого. Его голос – чистая сталь. Сталь, спелёнатая велюром.
– Через час. За тобой заедет мой водитель. В отель. – он не спрашивает.
Такие люди, как Юнусов никогда не спрашивают. Они утверждают. Высказывают аксиому – теорему, не требующую доказательств.
В полном шоке я лишь хлопаю на него ресницами. Наконец набираю полные легкие воздуха. Легкие аж горят – так долго я не дышала, пришпиленная, пригвожденная к месту его бешеной энергетикой.