Я – бездна
Шрифт:
Он знал ответ.
Ему просто нужно было проверить свою догадку. Но это бы связало их еще больше, это стало бы следующим шагом к свету. А он был совсем не уверен, что готов покинуть царство теней. Вот почему он уже битый час сидел на вокзале.
Нужно было что-то решать. Например, сесть на первый попавшийся поезд и исчезнуть навсегда.
Ему уже не раз приходилось так делать, оставляя за спиной все накопленное за годы. Дом, немногочисленные предметы обихода, одежду в шкафу… Ничего другого он не нажил. Никто бы его не хватился.
Не
Конечно, поначалу она вызовет много вопросов, но, осознав, что не в состоянии понять, они бросят об этом думать.
Наверное, ему тоже следует перестать думать о девочке с фиолетовой челкой, надеясь, что и она о нем не вспомнит. Переехать в другой город, найти новую квартиру. Покрасить дверь в зеленый и спрятать за ней свою тайну. Вернуть все на свое место. В конце концов, он уже десять лет прожил в Комо. Он еще никогда нигде не задерживался так долго. Наверное, уже хватит.
Приняв решение, он поднялся со стула. В руках немного покалывало, они затекли от долгого сидения в одной позе или же из-за того, что плечи были слишком напряжены. Опустив голову вниз, чтобы оставаться незамеченным, он вышел из кафе и направился по переходу к платформам.
Мимо шли люди, некоторые задевали его при ходьбе. Никто не знал, что это за человек шагает рядом с ними. Он был лишь незаметным пятнышком, готовым вот-вот исчезнуть из их поля зрения. Иной раз он спрашивал себя, что бы случилось, если бы чей-то взгляд задержался на нем хоть ненадолго. В тех редких случаях, когда Чистильщик вливался в толпу, он это делал затем, чтобы почувствовать свою силу, силу человека-невидимки.
Но сейчас все было по-другому.
На самом деле он задержался на вокзале потому, что там еще были телефонные кабинки. Его поездка в Комо затевалась ради звонка, который он собирался сделать.
Он поднял трубку и кинул в щель несколько монет. После чего набрал те самые цифры, которые увидел в больнице на ноге девочки с фиолетовой челкой.
В трубке раздались гудки. После бесконечно долгого ожидания мужской голос ответил:
– Слушаю…
Чистильщик молчал. Он ждал.
– Алло… Вы меня слышите? – раздраженно вопрошал голос на том конце провода.
Он знает, что это я, он слышит мое дыхание.
– Да кто это?
Чистильщик бросил трубку. Нескольких фраз было достаточно, чтобы узнать этот голос.
Так ты хотел со мной познакомиться? Ну вот, теперь мы знакомы.
22 октября
– Они ведь отрастут, правда?
Мартина отвлеклась – она собирала вещи и не услышала вопрос.
– Что?
Мальчик прижал нос к стеклу, но не мог разглядеть, кто входит и выходит из больницы. Взгляд застыл на отражении, из стекла на него смотрело грустное мальчишеское лицо.
– Волосы, – уточнил
Мартина застыла на месте, положила сумку на пол и подошла к нему.
– Ну конечно, – успокоила она, поглаживая его по голове, через кожу которой клочками пробивались короткие волосы.
– А шрамы? Они исчезнут?
– Боюсь, что нет. – Мартина всегда говорила ему только правду, поэтому он ее и любил. – Но когда волосы отрастут, шрамов уже не будет видно.
Обнадеженный этим обещанием, мальчик успокоился.
– А я тебе кое-что купила. – Мартина вернулась к сумке и достала кепку, которую надела ему на голову. – Ты теперь крутой! – заверила она.
Мальчик снова посмотрел на свое отражение. Оно не слишком ему понравилось, но расстраивать Мартину не хотелось. Сегодня важный день. Мартина счастлива, что после месяца в больнице он наконец-то выписывается. Но сам он был не особо этому рад.
– Ты веришь в рай?
– Иногда верю. А что? – спросила Мартина.
– Если, например, ты умрешь и никто не знает, как тебя зовут, что тогда напишут на твоей могиле?
– Это что еще за разговоры? Что ты такое выдумал?
Но мальчик не унимался:
– Как же Господь узнает меня и призовет в рай, если на моей могиле ничего не написано?
– Господь узнает тебя, он знает, кто ты, – уверила Мартина.
– Когда меня сюда привезли, никто не знал, как меня зовут…
Все вокруг кричали, даже в машине, он бился в судорогах, поэтому врачам пришлось запихнуть ему в рот платок, чтобы он не откусил себе язык. Но с платком во рту он не мог сказать им, как его зовут. И поэтому никто не называл его по имени. Он был совсем один.
– Теперь уже все прошло, – успокоила, не переча ему, Мартина.
Наверное, он должен был радоваться, что выписывается из больницы, – запах средств для дезинфекции ему уже сильно надоел. Но в то же время ему было грустно.
– Мне точно нужно возвращаться домой?
– Я нашла вам отличную квартиру, большую. У тебя даже будет своя комната.
– Но Вера не хочет, чтобы я жил с ней. Я слышал, как вы говорили. Вы думали, я сплю, а я не спал.
Вы думали, я уже умер, а я не умер.
– Твоя мама может наговорить что угодно, ты же знаешь. Но теперь у нее есть работа, и она сможет позаботиться о тебе. Все будет хорошо.
– А как же Микки?
Вопрос застал Мартину врасплох. В воздухе повисло напряжение: так камень, брошенный в воду, исчезает в глубине, но на поверхности остаются круги.
– Вера обещала, что больше не будет с ним видеться, – торжественно заверила Мартина.
– Я ей не верю.
– Его разыскивают, не думаю, что он объявится.
– Они никогда его не найдут.
От этой мысли у него на глаза навернулись слезы.
– Не бойся. Микки больше не навредит тебе.
Мартина не понимает, но Микки был не из тех, кто обычно связывался с Верой.