Я - богиня ни свет, ни твоя
Шрифт:
– Что это за восстание уборщиц? – скептически поинтересовалась я, глядя на черные тряпки, которыми народ размахивал, как флагами.
– Еще одна новость. На седьмой храм совершено нападение! Главный храм в столице только что подвергся нападению вандалов. Группа лиц попыталась выломать двери! Власти пока удерживают их на подступах, но…
- А есть хорошие новости? – сглотнула я, пытаясь рукой найти пульт. Нет, что такое пульт я помню, а вот кто я, что я здесь делаю и где я нахожусь – почему-то нет! – Давай что-нибудь про то, как панда родила в зоопарке пандят… Маленький пандец
– Нам всем пандец! – взвыло зеркало, раздражая меня все больше и больше.
– Давай хоть прогноз погоды! – не выдержала я, осматриваясь по сторонам и искренне не понимая, что это за место.
– Везде солнечно, осадки умеренные, - произнесло зеркало, но тут же заорало. – Свежие новости! Представители власти пытаются подавить восстание!
Мне показали, как какие-то рыцари в сверкающей броне бегут за толпой.
– Свежие новости! – тут же выдало зеркало, показывая, как рыцари бегут от толпы!
«Выдайте нам богиню!», - кричали в зеркале, яростно размахивая черными тряпками.
– Дракону удалось подавить восстание! – тут же заорало зеркало. – Часть точно! Неудачное приземление подавило часть повстанцев!
«Да здравствует тьма! Тьма – это свобода!», - кричали люди, закрываясь черной тканью от света, пока я искренне недоумевала, где успела так наследить!
– Я – стул? – снова задумчиво повторил второй голос, а я мрачно посмотрела на весь этот дурдом.
– Опять скрипит потертое седло? – вспылила я, щурясь от непривычного света и неразборчивого шума. – Стул пока молчит, говорит зеркало! Что произошло? Хотя нет, давай по порядку! Где я?
– В своем храме! – всхлипнуло зеркало, останавливая картинку на том, как разъяренная толпа стучится в огромные двери, на которых было изображено солнце. – Бедная, бедная богиня! Тебя предали те, кого ты спасла!
– От кого? – недоумевая, спросила я, не помня, чтобы десять минут назад тащила за хвост убитого дракона, виляя стрингами и отбрасывая за спину простыню в цветочек. Вместо воспоминаний была какая-то липкая вата тумана, застилающая все, даже то, как меня зовут. Я даже не помнила, что было со мной полчаса назад!
– От него! – икнуло зеркало, уверяя меня, что планы на два понедельника вперед – это слишком жирно для моего текущего положения. – Ты дала им все, а они… Неблагодарные!
– Что я там дала? – поинтересовалась я, закусывая губу.
– Ты дала им закон, справедливость,- перечисляло зеркало, но тут же послышался второй голос.
– … тиранию, диктатуру, - скромно уточнил стул, тут же загадочно замолкая. – И вообще-то я – не стул!
– Хорошо, будешь креслом! До дивана ты еще не дорос в моих глазах! – отмахнулась я, собирая все, что мне удалось выяснить.
– Итак, я в своем храме! Я – богиня! Меня все люто ненавидят! Если я – богиня, то я же могу разозлиться? Бросить в них какую-нибудь молнию!
Мне показывали белоснежный храм, двери с огромным засовом, в которые снаружи ломились так, что засов подскакивал. Девушки в белоснежных одеждах, прикрывающих лишь самое интересное мужскому глазу падали на колени перед статуей, умоляя спасти их. Я присела на стульчик, понимая, что такие новости
– Страшно, не когда тебя зовут, богиня, - послышался все тот же бархатистый голос, который был рядом и далеко, здесь и нигде. В какой-то момент мне показалось, что он шепчет мне на ухо так, как шепчут любимой, драгоценной, обожаемой женщине пылкие признания и слова любви. – Страшно, когда тебя призывают.
– А если у меня возраст не призывной? – поинтересовалась я, тряся головой и ощупывая ручки кресла. – И плоскостопия от каблуков!
– Есть молитвы, которые ты сама дала им, - прошептал голос, а я поерзала на стуле, понимая, что он в первую очередь не должен быть заинтересован в моем внезапном испуге. – И тебя перенесет в тот мир, стоит кому-то из жрецов их прочесть… Кстати, у тебя сладкая улыбка…
– Попа слипнется! – усмехнулась я, ерзая на стуле.
– И чем я тебе так улыбаюсь?
– Перспективами! – шепнул на ухо голос, а у меня по телу пробежала волна растревоженных этим бархатистым тембром мурашек. – Заманчивыми перспективами…
Голос усмехнулся, а я поерзала «заманчивыми перспективами», понимая, что этот стул меня смущает. Я подозрительно прислушалась, но сладкий мужской голос умолк.
Истеричное зеркало пыталось рассказать мне об ужасах, которые творятся в каком-то храме и демонстрировало мне, как какой-то хмырь заглядывает статуе под каменную юбку. Девушки в белом бегали туда-сюда, считая, что женская паника и крики – лучший способ защититься.
– Пошли они в …, - дернулась я, привыкая к плохим новостям, но догадливые люди меня уже опередили, карабкаясь по статуе вверх и плотно облепив то самое место, куда я мысленно их посылала.
Мне бы в уборную… Я немного нервничала, поглядывая на стройный ряд монументальных колон. Обернувшись, я увидела в дальнем конце храма зловещего вида двери.
Отмахиваясь от воплей зеркала, я брела вдоль белых колон, разглядывая прозрачный потолок, который пронзал искрящийся свет, и прислушивалась к гулкому эху своих шагов. С каждым шагом дверь приближалась, покрываясь зловещими буквами, от которых становилось как-то не по себе. Мне казалось, или прямо из щелей вырывалось что-то похожее на черный дым, тут же растворяясь в ярком свете? Рядом уходили под самый потолок огромные белоснежные створки врат, куда спокойно могла проехать конная процессия, небольшое войско, карета и даже слон с богиней на спине. Сомневаюсь, что это тот пункт назначения, который должен превратиться в пункт наслаждения!
– Я здесь, - прошептал голос из-за черной двери, причем так сладко-сладко, что я даже дернулась, глядя на ручку с подозрением.
– Мужчина, - мрачно произнесла я, осматриваясь по сторонам и понимая, что зря пеняла на невинный стул. Вопросов было больше, чем ответов. – Не могли бы вы там побыстрее?
Я терпеливо стояла под дверью, понимая, что роскошные врата справа и слева явно не предназначены для столь скромных божественных потребностей.
– Мужчина, - постучала я в дверь рукой, закатывая глаза после пяти минут ожидания. – Вы долго там собираетесь сидеть? Имейте же совесть! Давайте, делайте свои дела побыстрее!