Я болен тобой
Шрифт:
Оглядываюсь, все места в самолете заняты, только на последних двух рядах кое-где свободно по одному месту. Я очень рада, хоть и выглядит всё это странно. Когда взлетаем, раскладываю ноги на пустых сиденьях и сплю. Весь полет меня никто не беспокоит, не просит убрать ноги. Хорошо, что во мне немного роста и я спокойно помещаюсь на этих сиденьях. Где-то в середине полета я все-таки начинаю проваливаться в сон, опять вспоминая моего дьявола и его подозрительное внимание ко мне. Когда мне одиноко, я начинаю думать о нём, но вскоре мои глаза слипаются, ничего не могу с собой поделать, уже глубока ночь и мой организм
Просыпаюсь, когда меня будит стюардесса, сообщить о скорой посадке. Все-таки я проспала пол полёта? И мне нигде не было страшно! Все, теперь буду только ночью летать.
Родители оба встречают меня и Настин огромный чемодан, так приятно.
– Нам звонил Женя, спрашивал что с твоим телефоном, вы общаетесь до сих пор? – спрашивает мама по дороге домой в машине. Боже, Женя проявляет много внимания, мне обязательно нужно с ним поговорить.
– Да, общаемся, переписываемся почти каждый день. Я перед Новым годом телефон в кино потеряла и восстановила номер не сразу, вот он и переживал.
Мама поворачивается ко мне с переднего сидения и с легкой улыбкой на губах переспрашивает:
– Переписываетесь каждый день?
– Угу, – понимаю к чему она клонит, нет, мы просто друзья. – Мы договорились на лыжах покататься, я хотела спросить, сможете ли вы поехать с нами в их шале в горы, на выходных?
Мама отворачивается и смотрит на папу, чувствую, как машина замедляет ход, папа поворачивает голову к ней. Тишина. Мне кажется, что они общаются на каком-то немом языке, силой мысли. Не понимаю, им не нравится Женя или он им нравится, или все же не нравится факт, что мы хотим кататься? Пауза становится неприличной, и мама отмирает, отвечает мне:
– Ну, если ты хочешь, можем и поехать, ты же любишь кататься на борде.
А я знаю, что мои родители хотели бы, чтобы я максимум каталась на лыжах на самых легких горках. Они очень сильно за меня переживают, но я всегда им показываю, что все переживания не обоснованные.
– Ура! Было бы супер.
Я так рада, обожаю кататься, обожаю горы! Даже если их такая затяжная реакция была связана не с лыжами, а с Женей, – ну что поделать, это их проблемы, я все равно буду продолжать с ним общаться. Потому что он мой друг, мне с ним легко, он всегда чутко относился ко мне и считался с моим мнением.
Глава 24
На следующий день должен прилететь Женя, а пока его нет мы с родителями ходим в гости к их старым друзьям, навещаем моих других дальних родственников в соседнем городе. Родители взяли два дня отпуска на это, немыслимо! У родственников мы так классно засиживаемся за вкусной едой, что никто из нас не хочет возвращаться домой ночью, поэтому мы остаемся у них с ночевкой. Буквально перед сном я получаю сообщение от Жени, с его британского номера, что отец прилетел в Лондон и задерживает его на пару дней, поэтому ему пришлось поменять билет на пятницу. А на выходных все по-прежнему в силе.
Я понимаю, что мне грустно от этих новостей, мне бы очень хотелось увидеть его уже побыстрей. Утром папе поступает срочный звонок из больницы, он хирург и берет все сложные случаи в городе. Он не может просто игнорировать вызов, поэтому мы быстро возвращаемся в Сочи, и он уходит на операцию. Мама тоже решает остаться в больнице
– Папа, скажи, а ты привязываешься к своим пациентам? Переживаешь за них?
Папа сощурил глаза и улыбнулся.
– А что? В связи с чем у тебя возник вообще такой вопрос?
Надо выложить все как есть, иначе подумает, что я того.
– Ну, мы однажды на выходных гуляли с Настей по городу, а потом она потащила меня в больницу на работу. Выяснилось, что у нее там был пациент, старый дед, которому она с другим врачом делала операцию. Она за него переживала и пришла специально проведать его, на выходных. Хотя это не был день её дежурства.
– Ахаха. Да, Настя будет хорошим врачом, – папа задумчиво смотрит в окно, делает небольшую паузу. – Видишь ли, я столько раз переживал боль своих пациентов, что со временем у меня выработался иммунитет. Хотя до сих пор попадаются пациенты, к которым я привязываюсь и сильно переживаю. Не все случаи тяжелые, даже у нас в больнице. Но когда от тебя зависит жизнь человека, то ты не можешь не переживать, сколько бы опыта не было.
Ясно. Хорошо, что я буду аудитором. Как гора с плеч прямо. Хуже всего, это иметь понимание, что от тебя напрямую зависит жизнь другого человека.
Днем в пятницу я получаю сообщение от Жени, что отец вообще отменил его отпуск в Сочи и везет его во Францию, на какой-то саммит. Судя по всему, Женя в бешенстве. Он пишет мат по-английски, но это все равно мат.
Я сильно расстроилась. Отец Жени всегда чудил, они с матерью давно не живут вместе, но с Женей общались равноправно, отец полностью обеспечивал их жизнь. Немного странные отношения, потому что его родители и не в разводе, но и не вместе. Никогда такого не понимала. Судя по реакции Жени, ему всегда было всё равно на этот факт, для него одинаково были важны отец и мать. С отцом он стал проводить много времени в конце старшей школы, видимо, их интересы стали совпадать. Но вот чтобы так не считаться с планами сына – это что-то новое, раньше его отец так никогда не поступал.
Мне жаль, что я не встретилась с лучшим другом, но всё равно две недели каникул дома проходят супер круто. Я встречаюсь со своими друзьями, как папа говорит, гопниками, с которыми дружила во дворе, даже посещаю день выпускников в лицее. Из моего бывшего класса приходит буквально пять-шесть ребят и я, все как один жалуются, что им тяжело учиться в институтах. Мне тут сказать нечего, я же учусь абы где, а не в МГУ или МФТИ. Но на меня никто не обращает внимания, потому что проектами наших математиков как раз были эти парни, а не я. В коридоре встречаю учителя обществознания, ему действительно интересно как у меня дела и мое мнение по поводу учебы в одном из лучших финансовых ВУЗов страны. Мы весь вечер пьем чай с конфетами в его кабинете, оказывается его дочь через год тоже собирается поступать в мой ВУЗ.