Я – борец! 2 Назад в СССР
Шрифт:
А вот она меня удивила: на свой день рождения, который был чуть позже моего (тоже в августе), видимо, решив сделать мне подарок, она, чуть выпив, заявила, что нам уже «пора», и, уединившись со мной в комнате, распахнула свой халат, оставшись в костюме королевы бала Воланда.
Она была прекрасна и пьяна, красива и молода. Пробормотав что-то про то, что мне тоже нужно к ней привыкнуть и она разрешает делать с ней что хочется, она получила в ответ объятия, поцелуй в лобик (чтобы непосредственно через кость её тревожный мозг уловил, какие именно мои мотивы). А моё заботливое укутывание в клетчатый халатик с поднятием её на руки окончательно
В своей сегодняшней форме я не отличался комплекцией от Генки и весил целые 82 кг чистой мышечной массы — спасибо канторским талонам и финансам сотрудников. Много борясь с крепышами из «цифр», казалось, что я могу и Сидорова разорвать в клочья, и выполнить нормативы взрослых разрядов, и уже планировал себе плотный календарный план, как в один из дней после тренировки в конторской столовой ко мне подсел мужчина, завязывая диалог.
— Привет, Саш. Как сам, как тренировки? — спросил он меня.
Он был в пиджаке, на котором не носил никаких значков. Он не был молод, не был он и стар — лет сорок пять. Я видел его раньше среди «цифр»; он носил номер одиннадцать. Причём я был уверен, что до его появления на моих тренировках одиннадцатым был другой человек, но я могу ошибаться. Суммарно, конечно, мне было всё равно; я старался их не запоминать, послушно соблюдая требования подписанных мной бумаг.
— Спасибо, товарищ Одиннадцатый. Всё очень хорошо, — кивнул я.
— Оль, сделай нам с Моцартом чая. И закрой дверь, пожалуйста, — попросил он, и женщина, кивнув, первым делом закрыла дверь в столовую на ключ, а потом убежала готовить заказ Одиннадцатого.
— Ты какой чай любишь? — спросил меня Одиннадцатый.
— Чёрный, — ответил я (не отвечать же «шу пуэр»).
— Я, Саш, непосредственный начальник Игоря по служебной линии, и он непосредственно высоко оценивает твои боевые и моральные качества, — начал он.
— Спасибо, товарищ Одиннадцатый, — поблагодарил я.
— И Игорь же как-то обмолвился, что ты бы хотел плотнее с нами работать? Друга твоего из техникума мы взяли — хорошим парнем оказался. — Он повернул голову налево, сидя лицом к зарешеченным окнам, смотрящим на памятник Дзержинскому. Пока Ольга несла к нам чайник и пару фарфоровых чашек в цветочек. — Как я понял, это невозможно по крайней мере пока, — ответил я, созерцая, как чайный набор встаёт за наш столик, а недоеденная еда, наоборот, убирается на поддон.
— Твоя история про Гайдара на второй день твоего тут пребывания всех хорошо так повеселила. А знаешь, что Голиков Аркадий тоже был из закрытого города? Да, да, из Арзамаса.
— Вам налить? — спросил я, берясь за ручку чайника.
— Будь добр, — ответил он и продолжил: — Ты у нас не в штате, и приказывать я тебе не могу, да и не хочу, но объективно говоря, кроме тебя, поручить некому.
— Что именно? — спросил я, наливая чай Одиннадцатому и себе. — В целом давайте, я за!
— Коллеги из Балаковского шестого отдела попросили помочь. У них под боком, в Саратове, появилась банда спортсменов. Банда как банда, вроде бы, взять их — и дело с концом. Но есть подозрение, что с их помощью свои дела на нашей земле обрабатывают иностранцы; слишком уж их работа точечно напоминает промышленный шпионаж. Банда крайне подозрительна к чужим, состоит из несовершеннолетних; главный у них — самый старший, ему 17, тоже как и тебе;
— Почему нельзя их просто всех накрыть и разговорить в застенках? — спросил я.
— Потому что сверху была поставлена задача: урон от банды невеликий, наша родина больше получит пользы, если кто-то встроится в этот канал и будет гнать им на их вонючий Запад дезу, — ответил Одиннадцатый, отпивая из чашки, пристально глядя на меня.
— Дезинформацию? — переспросил я.
— Её родимую. Если банду накрыть — англичане, мы думаем что это они, найдут другую лазейку, а если удастся влиться в их группу… Ты же тоже, как я слышал, дзюдо знаешь? Можно и лапшу им подольше повешать, и шпиона, который старшего их завербовал, найти и перепрятать, — он закончил.
Я задумался.
— Легендируем тебя как дзюдоиста, младшего научного сотрудника приехавшего по обмену в закрытый город, временно проживающего у своего дяди в Саратове; там сможешь и выступать по спорту своему. Тут всем скажем, что ты едешь на обмен опытом между нашими НИИ. Если не получится — вернёшься обратно, и окажутся правы те, кто говорили, что ты для наших дел простоват шибко. А если получится — то большое дело сделаем. Будешь самым молодым агентом со времён Гайдара. Ну так что?
Первое моё дело — и сразу внедрение. Серьёзное испытание и для меня, и, что уж там говорить, для моих отношений. Но если в свои 17 я смогу принести стране пользу, то уже значит появился в этом времени не зря. А спорт? А куда он от меня денется, этот спорт? И если я как раз подхожу для этого дела по мнению товарища «двойной цифры», то так тому и быть. Будет повод с Аней поговорить, напомнить ей про то что наше совместное будущее включает в себя мои командировки по спорту и получается по научной линии.
— Что ж, Саш, я рад, что ты согласился. Игорь тебя подробнее введёт в курс дела. А в Саратове тебя будет ждать наш человек. Можешь собираться уже на этой неделе; нужно начать работать по вопросу.
Последняя неделя августа выдалась в Саратове холодными ночами. Контакт сообщил, что сторож сегодня слабенький и ночные смены предпочитает проводить за выпивкой. И поэтому четверка молодых людей в чёрном кралась вдоль и так слабо освещённого забора — а самую уязвимую его часть, за зданием машинного цеха, где будь даже и нормальный сторож не увидел бы, а уж выпивающий и не любящий обходы — и подавно. Двухметровый забор с колючей проволокой наверху, как говорили, был под напряжением и, возможно, под сигнализацией. Но резать цепь никто не планировал, а поверх колючки был наброшен ватный матрас. Они были в чёрном, но не просто в чёрном, а в кимоно, без поясов, в повязанных на лица широких тёмных платках. Из оружия у четверки были палки со свинцовыми набалдашниками, обмотанные пластырем на месте рукояти и выдерга, а по сути короткий лом.
Он шёл впереди как настоящий лидер. Самый старший из группы, Андрей по кличке Сэмпай, подставил руки, в которые вонзились пальцы Виктора по кличке Боец. Пока Артём — Тень и Миша — Радист взобрались наверх, на матрас, чтобы протянуть старшим руки, и вот уже все они оказались на территории завода.
— Пацаны, ничего не берём, кроме сейфа. Там драпа (цветного металла) хватит очень надолго, — произнёс Андрей, выглядывая из-за здания. Нужно было лишь войти в основной корпус, но на это есть выдерга.