Я бриллианты меряю горстями
Шрифт:
В каких-нибудь двадцати шагах от него, по колени в воде, стоял человек. Гера сумел увидеть его лишь благодаря тонкому лучу лунного света, пробившемуся сквозь густую крону дерева. Человек намыливал голову, энергично работая обеими руками. Гера видел лежащую у воды темную груду его вещей. Человек был среднего роста, коренастым. Пена с его головы падала на воду и уплывала ватными комками.
Как назло, река в том месте, где Гера остановился, суживалась. Течение, более сильное, чем прежде, волоком тащило его к незнакомцу. Гера пытался ухватиться руками за водоросли, но это мало помогало. Его ноги плугом вспахивали ил. Гера легко
Беззвучная и малозаметная борьба продолжалась недолго. Дно наконец обмелело, и Гера, встав на четвереньки, по-собачьи подплыл к берегу. Незнакомец вдруг замер. Его что-то насторожило. Несколько мгновений он стоял совершенно неподвижно, вслушиваясь в тишину. Затем вдруг быстро зачерпнул в ладони воды, ополоснул голову и, словно ошпаренный, выскочил на берег.
Он ушел в тень, и Гера сразу потерял его из виду. Незнакомец или что-то услышал, или заметил движение на освещенной лунным светом поляне. Во всяком случае, Гера не имел отношения к его реакции испуганного хищника. Дрожа от холода, он медленно выбрался из воды и, прячась за стволами деревьев, стал осторожно приближаться к незнакомцу. Обхватив шершавое тело дуба, Гера смотрел в темноту, до боли напрягая глаза и сожалея, что у него нет прибора ночного видения.
Человек двигался, стоя на месте. Кажется, он быстро одевался. Гера слышал шуршание одежды. Незнакомец по-прежнему оставался в плотной тени и был совершенно невидим, и потому Гера не мог больше сделать ни шагу. Наконец тень раздвоилась. Незнакомец на мгновение попал в луч лунного света, и Гера увидел, что он неторопливо и настороженно пошел по лесу, параллельно дачной дороге. Он был одет в какую-то странную одежду, напоминающую рясу с капюшоном. На плече он нес небольшой мешок или рюкзак. Длинные полы «рясы» цеплялись за кусты и мокрой тряпкой волочились по траве. Его головы Гера не видел, она была скрыта капюшоном, но угадывалось движение плеч. Значит, незнакомец все время смотрел по сторонам.
Гера приноровился к скорости движения незнакомца и уже не выпускал его из поля зрения. Незнакомец спустился в овраг, затем быстро, бегом, поднялся на его противоположный склон. Чем дальше он уходил от реки, тем более уверенно себя чувствовал. Он вышел на луговую полосу, идущую вдоль железной дороги, и вдруг остановился. Это было противоестественное движение для человека, которому безразлично, следят за ним или нет. Гера опоздал на какую-то долю секунды, и, когда незнакомец уже превратился в столб, он еще опускал ногу. По закону падающего бутерброда под его ногой треснула ветка.
Гера думал, что незнакомец обернется, но тот быстро, почти бегом, направился к железнодорожной насыпи. Шурша гравием, он перешел на другую сторону и исчез в канаве. Все сразу стихло. Гера мысленно выругался. Незнакомец его перехитрил. Пройти через насыпь бесшумно, а значит незамеченным, Гера не мог. Некоторое время он крутил головой, глядя по сторонам, а затем во весь дух кинулся по лугу вдоль железной дороги.
Пробежав метров триста, Гера выскочил на насыпь и залег рядом со шпалами, остро пахнущими нефтью. Отсюда он отчетливо видел два синих фонаря и тонкие нити рельсов. Если незнакомец надумает снова перейти через рельсы, то Гера обязательно увидит его на фоне фонарей.
Он лежал неподвижно минут пять. Дыхание успокоилось.
Вдруг сзади, совсем близко, треснула ветка. Гера вздрогнул и, не поднимая головы, повернул ее набок. По лугу вдоль рельсов быстро шел человек. Он был настолько близко, что Гера без труда узнал в нем Дину.
«Что-то похожее со мной уже было, – подумал он, вжимаясь всем телом в гравий. – Прогулка по ночному лесу. Вторая серия…»
Его охватило чувство азарта. Как только Дина скрылась за ближайшим кустарником, Гера встал на четвереньки – в свою любимую позу за последние два часа – и бочком сошел с насыпи. Откуда-то спереди донесся негромкий свист. Выпрямившись, Гера стал таращить глаза, пытаясь увидеть какие-либо перемещения в плотной тени лесопосадки. Особенно не надеясь на зрение, он замер, привалившись к березе, и превратился в одно огромное ухо. Ему показалось, что Дина тоже остановилась. Ее темный контур замер на сером фоне насыпи.
«Очень интересно, – подумал Гера. – А главное, все понятно».
Медленно нарастая, издали донесся шум поезда. По мере того как он наполнял звуковой вакуум леса, Гера шел по траве, усыпанной сухими ветками все более смело. Три мощных фонаря локомотива стремительно приближались, как глаза чудовища. Гера снова поднялся на насыпь и сел на тропе путевого обходчика. Теперь он видел рельсы и обступившие их с двух сторон стволы деревьев, как днем. Грохот и свист, опережая состав, навалились на него лавиной. Он почувствовал, как закачалась, завибрировала земля. Когда локомотив уже почти поравнялся с ним, раздался пронзительный гудок. В какое-то мгновение Гера увидел, как Дина, размахивая сумкой, перепрыгнула через рельсы на ту сторону полотна, где скрылся незнакомец. Потрясенный этим смертельным трюком, Гера вскочил на ноги. Неистово сигналя протяжным гудком, локомотив со страшным шипением пронесся мимо него, обдав жаром и вонью солярки.
Ноги как бы сами собой понесли Геру к тому месту, где только что была Дина, но не успел он сделать и двух шагов, как кто-то крепко схватил его за плечо.
– Тихо! – раздалось над ухом Геры.
Он не понимал, как выдержали его нервы. Гера повернулся, чувствуя, как его кулаки наполняются свинцовой тяжестью, и не сразу узнал Бодю.
– Тихо, парень, тихо! – повторил строитель, убедившись, что Гера наконец узнал его, и потянул вниз, в темноту кустов. Ломая ветки, они побежали вдоль полотна, надежно прикрытые длинным телом товарняка. Гера не понимал, откуда здесь взялся Бодя и куда он его тащит, но невольно подчинился.
– Здесь! – сказал Бодя, остановившись у километрового столба, и хлопнул Геру по спине, заставляя лечь. Тот послушно лег на гравий, залитый смолой, не зная, чем это место было лучше того, где прятался он.
Бодя опустился на колени рядом. Они провожали глазами последний вагон состава, который, постукивая колесами о стык, прогрохотал мимо, и опустевшее на рельсах место стала тотчас заполнять тишина.
– Нехорошие дела тут творятся, – прошептал Бодя, царапнув ухо Геры щетиной, пахнущей дешевым табаком. Он вытягивал шею, вглядываясь в темноту леса.