Я бриллианты меряю горстями
Шрифт:
Внушая себе такие мысли, он попытался снова уснуть, но зыбкое состояние полной безмятежности уже исчезло. Пришлось встать.
Боде понравилось носить его костюм, и он надел его уже не спрашивая разрешения, как само собой разумеющееся. Правда, перед этим умылся, побрился и причесался. Человек быстро привыкает к хорошему.
Они наскоро позавтракали. Аппетита не было, и Гера с трудом заставил себя съесть ломтик сыра с кусочком хлеба. Бодя, в отличие от него, действовал за столом по полной программе. Шпиг по-казацки уменьшался в размерах прямо на глазах. Гера
– На обед, – пояснил он.
Около восьми часов с Курского вокзала Гера позвонил Назаровой.
– Очень хорошо, что ты не забыл меня, – сонным голосом произнесла она. – Почему так рано? Что случилось?
– Потому что утром человека легче всего застать врасплох, – ответил Гера. – Предлагаю обмен информацией. Взаимовыгодно. Я тебе скажу такое, от чего тебя сразу повысят в должности.
– Подожди, не так быстро, – ответила Назарова и зевнула. – Ты где сейчас? На Курском? Я подъеду.
Очень важный показатель: если женщина способна за полчаса встать с постели, привести себя в порядок и, минуя пробки, подъехать на машине к месту встречи, значит, ее место в силовых структурах, в авиации, космонавтике, в пожарных частях или на ринге кикбоксингеров. В выборе профессии Римма не ошиблась. Не успели Гера с Бодей соскучиться, как к тротуару на Садовом припарковался черный «Фольксваген-Пассат».
– Садитесь! – пригласила их через окно Назарова.
Гера сел рядом с Риммой. Бодя разместился сзади. Поднялось тонированное стекло. Они оказались отрезанными от всего шумного и суетливого мира. Гера с удовольствием рассматривал красивое лицо Назаровой. Раньше он думал, что это всего лишь выдумка зарубежных кинематографистов, которые голливудским красавицам давали роли полицейских.
– Ты хорошо выглядишь, – сделал он комплимент.
– Я просто выспалась, – ответила Назарова. В ее ушах покачивались тяжелые серебряные серьги с шлифованным агатом. На тонких и длинных пальцах аспидным блеском отливали перстни.
– И я наконец выспался, – признался Гера.
– Извини, у меня не так много времени, – вежливо напомнила Назарова. – Ты что-то хотел мне сказать?
– Известная тебе журналистка из газеты «Мир молодежи» Дина Стеблина нелегально работает на губернатора Зареченска Лемешева. И кем, ты думаешь, она работает?
Назарова не стала строить догадки. Она молча закурила, словно хотела показать, что короткая пауза принадлежит Гере.
– Она работает киллером, – объявил он, надеясь этим ошарашить сотрудника уголовного розыска, но Назарова никак не отреагировала. Она немного опустила стекло и выдула дым в щель.
Гере понравилась эта профессиональная выдержка. Он продолжил:
– По заданию Лемешева она убила двух человек, которые были причастны к исчезновению губернаторского кейса. Владельца автомастерской Григория Воркуна, которого столкнула с платформы под товарный поезд, и автослесаря Максима Иванова, в которого выстрелила в том
Гера говорил таким тоном, словно был главным обвинителем на суде. Назарова, казалось, думала о своем. Когда он замолчал, она взглянула на него и спросила:
– Это все?
Гера пожал плечами, словно хотел спросить: а разве этого мало?
– Нам известно все то, о чем ты рассказал.
Ну вот! Обломала! Гера почувствовал себя обворованным.
– Но вы имейте в виду, – вступился за него Бодя. – Это информация достоверна. Имеются свидетели.
– Есть свидетели того, как Дина толкнула под поезд человека? – уточнила Назарова.
– В принципе да! – поторопился подтвердить Бодя, а Гера подумал: какая же Ламантина свидетельница, если свидетельские показания умалишенных следствием не рассматриваются.
– Что ж, – сказала Назарова, опуская руку на рычаг передач и поднимая глаза на Геру. – Может быть, это пригодится… Ты что-нибудь хотел от меня?
– Она меня шантажирует.
– Кто? Дина?
Гера в подробностях рассказал ей историю с паспортом, как ему пришлось искать его в комнате мачехи и чем это для него обернулось.
– И чем я могу тебе помочь? – спросила Назарова.
– Я хотел, чтобы ты узнала, действительно ли ее братец подал заявление в милицию?
– А ты сам как думаешь?
– Я думаю, что они меня просто запугивают.
– Ты правильно думаешь, – ответила Назарова.
– Значит, на меня никаких сигналов не поступало?
– Нет, никаких, – подтвердила Назарова. – Не забивай себе голову ерундой. Еще что?
– Мне нужно получить паспорт обратно, – произнес Гера, чувствуя себя ужасно неловко. – Тебе с твоими полномочиями и удостоверением ничего не стоит зайти к ним и как следует припугнуть.
– Это невозможно, – тотчас ответила Назарова. – Я не могу раскрываться перед Диной. К тому же… к тому же тебе должно быть стыдно обращаться ко мне с такой просьбой. Ты, молодой и сильный парень, не знаешь, как взять у людей то, что принадлежит тебе?
Гере действительно стало стыдно. Он почувствовал, как заполыхало его лицо.
– Да он может! Он все может! – попытался заступиться за него Бодя. – Но ему как бы индульгенция перед стражем порядка нужна. Правда, Гера?
– Правда, – согласился Гера, потому как ничего другого сказать не мог. – Если можешь, подвези нас на Волгоградку, к ее дому.
– Хорошо, – согласилась Назарова, трогая машину с места. – Сегодня я работаю на тебя.
Гера и Бодя переглянулись.
– Но это не все, – сказал Гера. – У нас для тебя сюрприз. Мы должны подъехать к открытию «Капиталбанка», и ты увидишь редчайшую картину, как удав кусает себя за свой же хвост.
В дверь позвонил Бодя – так было больше шансов, что Дина или ее двинутый братец откроют. Импозантная внешность причесанного и умытого строителя должна была вызвать доверие, хотя его лицо уже успело покрыться серым налетом щетины. В двери не сразу щелкнул замок, и в проеме показалась взлохмаченная голова Власа.