Я забыл,как лошадь запрягают.И хочу ее позапрягать,хоть они неопытныхлягаюти до смерти могут залягать!Мне не страшно.Мне уже досталосьот коней – и рыжих, и гнедых.Знать не знали,что такое – жалость.Били в зубы прямои в поддых!..Эх, запряг бы я сейчас кобылку,и возил бы сено, сколько мог!А потомвтыкал бы важновилкупоросенку жареномув бок…
Ленинград,
1960
Видения
в долине
Взбегу на холми упадув траву.и древностью повеет вдруг из дола.Засвищут стрелы, будто наяву.Блеснет в глазакривым ножом монгола.Сапфирный светна звездных берегах,и вереницы птиц твоих,Россия,затмит на мигв крови и жемчугахтупой башмак скуластого Батыя!..И вижу я коней без седоковс их суматошнымкриком бестолковым,Мельканье тел, мечей и кулаков,и бег татарна поле Куликовом…Россия, Русь —куда я ни взгляну!За все твои страдания и битвы —люблю твою,Россия,старину,твои огни, погосты и молитвы,твои иконы,бунты бедноты,и твой степной,бунтарскийсвист разбоя,люблю твои священные цветы,люблю навек,до вечного покоя…Но кто тамсновазвезды заслонил?Кто умертвил твои цветы и тропы?Где толпамипротопаютони,там топят жизнькровавые потопы…Они несут на флагахчерный крест!Они крестами небо закрестили,и не леса мне видятся окрест,а лес крестовв окрестностях России…Кресты, кресты…Я больше не могу!Я резко отниму от глаз ладонии успокоюсь: глухо на лугу,траву жуютстреноженные кони.Заржут они,и где-то у осинподхватит эхомедленное ржанье.И надо мной —бессмертных звезд Руси,безмолвных звездсапфирное дрожанье…
Ленинград,
1960
Березы
Я люблю, когда шумят березы,когда листья падают с берез.Слушаю, и набегают слезына глаза, отвыкшие от слез…Все очнется в памяти невольно,отзовется в сердце и крови.Станет как-то радостно и больно,будто кто-то шепчет о любви.Только чаще побеждает проза.Словно дунет ветром хмурых дней.Ведь шумит такая же березанад могилой матери моей…На войне отца убила пуля.А у нас в деревне, у оград —с ветром и с дождем гудел, как улей,вот такой же поздний листопад…Русь моя, люблю твои березы:с ранних лет я с ними жил и рос!Потому и набегают слезына глаза, отвыкшие от слез…
Ленинградская обл.,
пос. Приютино, 1957
«Мы будем cвободны, как птицы…»
– Мы будемcвободны,как птицы, —ты шепчешьи смотришь с тоской,как тянутся птиц вереницынад морем,над бурей морской…И стало мне жаль отчего-то,что сам я люблюи любим…Ты птица иного полета…Куда ж мыс тобойполетим?!
Ленинград,
март, 1962
Утро утраты
Человекне рыдал,не металсяв это утлое утро утраты.Лишь ограду встряхнуть попытался,ухватившись за копья ограды…Вот пошел он,вот в черном затонеотразился рубашкою белой.Вот трамвай, тормозя, затрезвонил:крик водителя:– Жить надоело?!Шумно было,а он и не слышал.Может, слушал,но слышал едва ли,как железо гремело на крышах,как
железки машин грохотали…Вот пришел он,вот взял он гитару,вот по струнам ударил устало…Вот запел про царицу Тамаруи про башню в теснине Дарьяла.Вот и все…А ограда стояла.Тяжки копья чугунной ограды.Было утро дождя и металла.Было утлое утро утраты…
Ленинград,
1960
Сто «нет»
В окнах зеленый свет,странный, болотный свет..Я не повешусь, нет,не помешаюсь, нет…Буду я жить сто лет,и без тебя – сто лет.Сердце не стонет, нет,Нет,сто «нет»!
Ленинград,
сентябрь, 1961
Ненастье
Погода какая!..С ума сойдешь:снег, ветер и дождь-зараза!Как буйные слезы,струится дождьпо скулам железного Газа…Как резко звенелв телефонном миркетвой голос, опасный подвохом!Вот, трубка вздохнула в моей рукеосмысленно-тяжким вздохом,и вдруг онемела с раскрытым ртом…Конечно, не провод лопнул!Ядверь автоматаоткрыл пинкоми сновапинкомзахлопнул!..И вот я сижуи зубрю дарвинизм.И вот, в результате зубрежки —внимательноеммолодой организмкакой-то копченой рыбешки…Что делать? —ведь ножик в себя не вонжу,и жизнь продолжается, значит!..На памятник Газав окно гляжу:Железный!А все-таки… плачет.
Ленинград,
1960
Волны и скалы
Эх, коня да удаль азиатамне взамен чернильниц и бумаг, —как под гибким телом Азамата,подо мною взвился баргамак!Как разбойник,только без кинжала,покрестившись лихона собор,мимо волн Обводного канала —поскакал бы я во весь опор!Мимо окон Эдика и Глеба,мимо криков: «Это же – Рубцов!»,не простой,возвышенный,в седле бы —прискакал к тебе,в конце концов!Но наверно, просто и без смехаты мне скажешь: «Боже упаси!Почему на лошади приехал?Разве мало в городе такси?!»И, стыдясь за дикий свой поступок,словно Богом свергнутый с небес,я отвечу буднично и тупо:– Да, конечно, это не прогресс…
Ленинград,
лето, 1961
Левитан
(по мотивам картины «Вечерний звон»)
В глаза бревенчатым лачугамглядит алеющая мгла.Над колокольчиковым лугомсобор звонит в колокола.Звон заокольный и окольный,у окон,около колонн.Звон колоколен колокольный,и колокольчиковый звон.И колокольцемкаждымв душу —любого русского спроси! —звонит, как в колокол,– не глуше, —звонлевитановскойРуси!
Ленинград,
1960
Старый конь
Хоть волки естьна волокеи волок тотполог,едва он саник Вологдепо волокуволок.Все небозвездным пологомсветилось.А емуКазался волокволоком,закутанным во тьму…И вдруг заржал онмолодо,гордясь без похвалы,когда увиделВологдусквозь заволокумглы!