Я буду любить тебя вечно
Шрифт:
Даже если она выбрала его…
Даже если мне придется распрощаться со своим железным другом.
— Привет, — кричит Юрка, входя в пыльный гараж и размахивая перед своим лицом рукой, якобы разгоняя пыль. Словно в бетонном цехе очутился, ей-богу.
Лениво подняв голову, собираюсь показать всю свою занятость взглядом и гробовым молчанием, но запинаюсь, так ничего не сказав. Внимание привлекает парадный прикид, хотя вряд ли это можно так назвать. Большинство парней и мужчин предпочитают классику на постоянной основе: брюки без стрелок и идеально выглаженная рубашка.
Вопросительно приподняв бровь, молча киваю на его наряд. Таким я видел его только первого сентября в одиннадцатом классе, то есть меньше года назад, когда его мама заставила нацепить классические брюки и рубашку. Так-то Юрка парень спортивный, и в аду он видел классику во всех ее красках.
— Далеко собрался? — наконец-то пересилив свою злость и ненависть, что так и норовит вырваться наружу и заставить высказать все, что накипело, спрашиваю, прячась в салоне автомобиля.
Какого хрена он ко мне явился, будто-то мы договаривались о встрече? Неужели хочет позлорадствовать и показать, какой он весь из себя? Так вынужден разочаровать, брат. Я не отступлюсь! Землю грызть буду, ноги целовать, но она будет моей!
Потом, не сейчас. Сейчас я слишком зол и могу не только наговорить лишнего, но и наделать непоправимых вещей.
— На свиданку с прекрасной нимфой, — облокотившись на машину и опустив голову так, чтобы видеть мое несчастливое лицо, с толикой злорадства продолжает: — Займи бабки, а?
— Чего? — восклицаю, отчетливо понимая, что друг напрочь оборзел. В корень так оборзел.
Сука, где это видано, занимать бабки у друзей, чтобы водить баб на свидание? Хотя о чем это я? Я сам неделю назад у отца занимал, чтобы сводить Вику в кино. Но это отец, он все понимает. Ему можно и вернуть не сразу, но друзья? Черт, друг, не пора бы тебе устроиться на работу?!
Хотя о чем это я?
Наши отношения так стремительно начали развиваться, что я сам на какое-то время забыл про работу, а батя, видя меня таким окрыленным и, видимо, влюбленным, даже словом не обмолвился о дедлайне. Сделал все сам, а мне теперь отрабатывай, потому что неудобно, черт возьми. И становится только хуже, когда вспоминаю, что он неделю назад молча отстегнул бабки и лишь лукаво улыбнулся, мол, сынок, не парься, я все понимаю.
— С зарплаты верну, честно, — и взгляд кота из «Шрека», отчего хочется ему перемкнуть.
Ненавижу такой взгляд. Особенно сейчас, когда понимаю, что он играет. Фальшиво причем.
— Ладно, — откинув в сторону кусок ткани для обтяжки салона, тянусь к заднему карману старых потрепанных джинсов. Сегодня как раз получил небольшую премию и думаю, что, если немного займу, без хрустящих купюр все равно не останусь. Да и этот заказ подходит к завершению, так что париться не стоит.
— Спасибо, брат, — счастливо улыбаясь и махая перед моим носом моими же бабками, Юрка направляется на выход, ни сказав больше не слова. Но, видимо, на то и был расчет… он просто знает, что я не могу не спросить.
— С кем хоть идешь? — все так же не высовываясь, громко интересуюсь чисто из мужского любопытства. То, что его девчонка не одна из моих бывших, так это
— С Викой нашей, — произносит как ни в чем бывало, а у меня челюсть сводит от слова «нашей».
«Что значит с нашей?» — так и хочется закричать во все горло, но я молчу. Крепко стиснув зубы и закрыв глаза, молчу. Я ничего ей не обещал, она ничего не обещала мне. А спор? Он должен быть честным, по крайней мере, сейчас. Мне срочно нужно разобраться в себе и просто принять тот факт, что я люблю ее.
Люблю ее!
— Она что… согласилась? — высовываюсь спустя минуту, забывая надеть на лицо маску безразличия и не ожидая его увидеть. Черт возьми, я правда подумал, что он уже смылся к ней, и я останусь без ответа.
— Конечно, — подмигнув и весело насвистывая себе под нос, Юрка скрывается за дверью. — Я же говорил, что она будет моей, — доносится приглушенный голос бывшего друга. Теперь я в этом точно уверен, потому что Вика будет моей!
Да и какого хрена происходит в моей чертовой жизни? Почему, когда счастье так близко, оно ускользает, как вода сквозь пальцы? Раз — и нет его.
— Сука-а-а, — со всей злости пнув колесо машины, сажусь на пыльный бетонный пол и, откинув голову на ржавое крыло старенького «Фольксвагена», медленно начинаю прокручивать каждый день с первой нашей встречи, чтобы понять, когда я так влип.
Первая и довольно неожиданная встреча стала для нас обоих тем еще сюрпризом. В тот злополучный вечер я, кажется, здорово ее напугал, да и себя тоже. Лил дождь. Холодные капли летели в лицо, мешали следить за дорогой, и мне пришлось сбавить скорость до минимума, чтобы добраться до дома живым.
Я ехал от бабушки и точно не ожидал, что какая-то ненормальная особа в ярко-красных колготках выбежит на проезжую часть.
Никогда не забуду, как летел и молился о том, чтобы отделаться легкими ушибами, ну, или на крайний случай переломом. Только бы не оказаться на больничной койке с отвратным запахом медикаментов в палате.
Вторая встреча случилась в классе, в том самом, в котором я учусь одиннадцатый год. В первый день на нее без доли стеснения пялилась все, как на восьмое чудо света. Именно таким она и стала для меня. Ее необычная красота покорила многих парней в школе. Карие глаза с нотками ехидства на дне и пухлые соблазнительные губы стали моим наваждением.
Я помню, как первый раз назвал ее «вареником». Это вырвалось совершенно случайно, и я сам не сразу сообразил, почему брякнул именно это. Оказалось, все куда проще… ее пухлые губы напоминают вареники, а я без ума от них. Особенно, если они с картошкой и грибами. Я могу лопать их часами. И ее губы я тогда захотел поцеловать и был уверен, что захочу снова и снова.
Каюсь, я и сейчас изредка продолжаю ее так называть. Вика бесится, забавно злится, даже пытается со мной драться, но все безрезультатно. Я просто обнимаю ее и целую, а она, расслабившись в моих объятиях, отвечает. С бешеной страстью и желанием отвечает. И так всегда, но без продолжения. Моя девочка знает, когда надо остановиться.