Я буду любить тебя все лето
Шрифт:
***
Касьян, лениво расположившись на диване, выбирал канал на телевизоре. После спортзала, где он, как никогда раньше, неистово занимался на тренажерах, мышцы приятно потягивало. По телевизору показывали такую чушь, что хотелось его выключить, но Касьян упрямо не сдавался, надеясь найти что-то нормальное.
– Хай. Чего смотришь? – поинтересовался отец, закрывая за собой входную дверь.
– Даже не знаю, что выбрать. – Касьян медленно потянулся, спихнув ногой учебники по психологии. – То ли посмотреть про то, как выбирают детские вожжи, то ли, как стилисты, которым и самим не помешало бы переодеться, преобразовывают
– А чего ты не на вечеринке? Восемь вечера же!
– Завтра экзамен. Да и надоело, – устало вздохнул Касьян, наблюдая, как отец снимает пиджак.
– Что, с девушками проблемы?
Касьян усмехнулся. От него не утаился ироничный тон отца.
– Вообще-то да.
– Выкладывай!
Отец сел на диван рядом с ним, и Касьяну ничего не оставалось, как начать говорить:
– Ну, есть одна девушка…
– Так это обычно и начинается.
Касьян не знал, что сказать дальше. Он сам еще до конца не осознал, что причина происходящих с ним метаморфоз – Света, что он отчаянно скучал без нее. Никогда еще Касьяну не доводилось скучать по девушке. По сексу – да. Но для этого годилась любая красивая девушка, благо, в Москве их было очень много. Но чтобы скучать по золотистым волосам, по мелодичному голосу, по ее полуулыбке, по опущенным от слишком частого смущения ресницам… Не было такого никогда.
– Папа, мне начала нравится одна девушка…
– Ну наконец-то одна!
– Но я ей не нравлюсь, – торопливо добавил Касьян и скис. То, как Света произнесла эту фразу, было нелегко вспоминать.
– Такого быть не может! – воскликнул отец, хлопнув сына по колену. – У меня очень красивый сын.
– Я ей не нравлюсь не в этом плане. Она не хочет встречаться со мной, потому что… наверное, ей не нравится моя душа или типа того. Она верит в Бога. Понимаешь, верит не так, как большинство. Она ходит в церковь, молится, соблюдает посты. Она на самом деле верит. Ее вера живая. Понимаешь?
– И тебе сразу захотелось затащить такую девушку в постель?
– Вначале да. Но… – сказал Касьян, глядя на свои руки. Отец знал его лучше, чем кто-либо, но как же неловко было обсуждать с ним это. – Теперь все иначе. Я скучаю по ней. Мне ее не хватает.
– Сынок, все очень серьезно. Ты должен быть уверен, что она не очередная, а единственная. Потому что если у вас что-то не получится, ты разобьешь ей сердце, может быть, даже ее жизнь. Подумай над этим прежде, чем действовать. И действуй, если ты и вправду решился. – Отец поднялся с дивана и направился к кухне. – Я ужинать и спать. Завтра опять рано вставать.
– Папа, а как ты понял, что мама особенная?
Отец остановился, как вкопанный у дверей. Уверенность, с которой он давал советы сыну, улетучилась в одно мгновение. Он медленно повернулся и, глядя Касьяну в глаза, тихо произнес:
– Это сразу понятно. Что девушка особенная.
– Ты до сих пор ее любишь?
– Да, – произнес уставший от работы мужчина и скрылся в другой комнате, чтобы больше не слышать вопросы от сына, не отвечать на них, потому что сил, ни физических, ни душевных, больше не было.
Касьян ушел в свою комнату. Он тоже больше не хотел задавать вопросы. Ответы были и так на поверхности. Он достал со шкафа пыльную коробку, которую поклялся никогда не открывать. Но Касьян открыл. И первое, что он увидел, это фотография всех их, папы, мамы, Касьяна
Взгляд Касьяна упал на горшок с цветущей фиалкой. Он купил его для Светы заранее, чтобы подарить на следующем свидании. Но она с ним порвала. И Касьяну теперь приходилось самому поливать цветок, каждый раз думая о Свете, о том, где она и о чем думает. Думает ли она о нем, или ей действительно было противно находиться рядом с ним? Глупости! Не могла она так отвечать на его поцелуй, если ей было противно. А вот, если бы она узнала о пари, то возненавидела бы его. Но Касьяну было уже не до пари. Ему бы разобраться со своими чувствами и начать действовать.
Касьян опять полез на стул, чтобы забрать со шкафа еще кое-что. Что-то очень важное. Это была толстая тетрадка со стихами. Его стихами. С одиннадцати лет он писал сюда все, что было у него на душе. С четырнадцати стал ходить на литературные курсы и выигрывать в конкурсах чтецов. Его стихи были полны подросткового воодушевления, стремления к борьбе и правде. Касьян выступал всегда в черном, а на голове был цилиндр. Цилиндр не сохранился, а вот, тетрадка с его творчеством осталась. Последние страницы были исписаны строками, разрывающими сердце. Тогда он выплескивал всю накопившуюся обиду на маму и сестру. А потом прошло какое-то время. Касьян отвлекся на девушек и институтскую жизнь. И больше не писал и не участвовал ни в каких конкурсах.
Касьян открыл тетрадку, пролистнул до чистой, белоснежной страницы и принялся писать:
Ты мне сказала – Я слепой,
Не вижу истины и света.
И соглашался я с тобой,
И в том была твоя победа.
Где свет? Когда кругом туман
окутал все непроходимо.
В чем истина, а где обман,
И что по жизни все творим мы.
Я знаю только лишь одно -
В твоих глазах летали ангелы.
Мое же сердце сожжено,
Ведь черти подносили факелы.
Такой слепой и обожженный,
Не смогший истины познать,
Иду никем не побежденный
В неверье душу распинать.
Глава 7. 21 мая
Света сдала последний экзамен и должна была бы радоваться этому событию. Она по-прежнему маленькими, но усердными шажками шла к красному диплому. Все происходило так, как она и планировала. Сдать успешно сессию, поучаствовать в студенческом конкурсе исполнителей и музыкантов. В выигрыше она была не так сильно уверена, хотя ей, конечно же, хотелось этого. Но теперь все поменялось. Раньше Свете хватало лишь смотреть на Касьяна издалека, любоваться его профилем, спортивной фигурой, но теперь, когда она узнала его уже вблизи, ей не хватало их разговоров, взглядов, касаний рук. Ей не стало хватать Касьяна вблизи себя. Света по-прежнему хваталась за мысль, что если бы Касьян был бы другим, более правильным, все могло бы быть иначе.