Я буду любить за двоих
Шрифт:
Он зашел в душевую кабину и включил холодную воду. Острые иголочки впивались в кожу придавая энергию на весь день. Услышал как открылась дверь в просторную кабину и зашла Вероника. Сейчас она, как обычно, завизжит от холодных струй воды, но не убежит, а крепко прижмется к его спине обхватывая торс руками.
– Холодноооооооо, - запищала она.
– Включай теплую вод-дууууу!
– Терпи.
– Н-не м-могууууу!
– Еще немного, малыш.
Он улыбался, восхищаясь ее упрямством, в хорошем смысле этого качества. Первый раз когда они приняли
Они быстро приняли душь, позавтракали и спустились в фойе.
Дима уже припарковал машину у тротуара. Обычно когда они спускались, Веронику тоже ожидало такси - на работу они отправляли в рознь. Но сегодня Огнев решил отменить его. Вероника уже никогда не будет им пользоваться. Их отношения с позапрошлого вечера ни для кого не секрет, так что нет необходимости приезжать на работу отдельно. От этой мысли его настроение еще сильнее улучшилось.
– Да неужели, - пропел Дима, когда они оба сели на заднее сиденье.
– Вероника, рад видеть тебя. Давно надо было плюнуть на свои принципы и мнение людей. Вот скажи не лучше ехать с комфортом, чем в вонючем такси?
Огнев услышал тяжелый вздох. Посмотрел на Веронику и нахмурился. Она была бледна, усердно кусала нижнюю губу и лихорадочно теребила ремешок сумочки. Нервничала. Сегодня они впервые появится вместе у всех на виду.
Ему совсем не нравилась ее скованность и вдобавок он чувствовал досаду на себя, за то что довел ее до такого состояния. Он знал - Вероника не до конца доверяет ему и, скорее всего, до сих пор не верит в возможность их совместного будущего, ведь его признание на вечеринке, было далеко не многообещающим. Как он сказал? Плыть по течению, а там будь что будет?
Он горько усмехнулся. Дурак. И как она его не послала посреди танца?
Он снова взглянул на нее. Она пустым взглядом уставилась на быстро меняющийся пейзажи за окном.
Взял ее за подбородок и развернул лицом к себе. Она улыбнулась стараясь скрыть печаль в глазах. Наклонился и нежно поцеловал податливые губы. Вероника прерывисто вдохнула и покорно раскрылась под натиском его языка.
– Приехали, - сообщил Дима.
Огнев отстранился и твердо посмотрел в ее глаза:
– Ты мне доверяешь?
Вероника еле заметно кивнула.
– Тогда расслабься, все будет хорошо. Обещаю.
Она была очень напряжена, когда они зашли в вестибюль здания. Он чувствовал потоки неуверенности и скованности исходящие от ее тела. Он крепко держал ее ладонь в своей руке и был уверен, если немного ослабит захват она выдернет ее и отстранится.
– На нас все смотрят, - говорит настолько тихо, что он с трудом расслышал ее слова.
– Привыкай.
Потерпи, малыш, через несколько дней ты официально станешь моей невестой и будешь идти не с опущенной, а с высоко поднятой головой. Сделаю предложение в новогоднюю ночь, вдруг решил он. Ровно через пять дней.
Они зашли в лифт и поднялись в молчании
Лифт довез Огнева на последний этаж. В приемной, кроме Кати, его ожидал заместитель Гладышева. Увидев Огнева он встал из кресла и пожал ему руку:
– Доброе утро, Александр Владимирович, не могли бы вы уделить мне несколько минут?
– Причина?
– Я узнал, кто передавал конфиденциальную информацию Бродскому.
Огнев кивнул и попросил Катю приготовить два кофе.
Они прошли в его кабинет. Николай плотно закрыл дверь и расположился в одно из кресел напротив Огнева.
– Слушаю вас.
– В общем, не буду ходить вокруг да около. Я понимаю, учитывая последние события, которые произошли в субботу вечером, вам будет не приятно услышать, то что я вам скажу, но этим человеком является Ульянова Вероника.
От выражения которое появилось на мгновение на лице Огнева, у зама начальника безопасности все похолодело внутри от вдруг возникшего нелепого страха.
Он прочистил горло и продолжил:
– Она состояла в отношениях с Бродским больше года назад и судя по информации, которой я владею, они до сих пор любовники. Ульянова познакомилась с ним, когда проходила юридическую практику в конторе его отца. Я переговорил с некоторыми служащими этого адвокатского бюро и они это подтвердили. Сказали, что они открыто не встречались, и тем не менее всем было известно, что между ними что-то происходит.
Он замолчал, разглядывая Огнева. Тот, откинувшись на спинку кресла, сидел в расслабленной позе и в задумчивости вертел между пальцами золотую ручку. Он молчал несколько минут, прежде чем спокойным голосом сказал:
– Мне нужны доказательства ее виновности.
Николай кивнул и открыл папку, которую принес с собой:
– Эти фотографии были сделаны на прошлой неделе: в среду, в полдень, в одном из торговых центров.
Он передал снимки Огневу, который немного помедлил прежде чем взять их в руки. Золотая ручка треснула пополам от яростного напора пальцев, когда Огнев увидел Веронику целующейся с Бродским.
Никогда прежде Огнев не чувствовал настолько сильную боль. Он не раз сталкивался с предательством и коварством, но то что он испытывал сейчас не шло ни в какое сравнение с теми чувствами. Он физически ощутил боль в груди - невыносимую, разрывающую изнутри и оставляющую глубокие, болезненные раны.
– Что прикажете делать, Александр Владимирович?
Утро выдалось не такое уж и ужасное. Переступив порог нашего отдела я не наткнулась на осуждающий взгляд Ирины Федоровны или презрительный взгляд Кузнецова, и даже Олег Эдуардович не смотрел на меня с жалостью, которую я уже приготовилась прочитать в его глазах. Все вели себя, как обычно, кроме Нади, которая с хитрой, незлобной улыбкой следила за мной исподлобья.
– Так и будешь сверлить меня взглядом?
– не выдержала я.