Я буду твоим единственным
Шрифт:
И спешу по коридору. Если память не подводит, нас ждет какая-то спортивная звезда мирового масштаба. Мужского пола.
Глава 23
Полина
Спортивную знаменитость сегодня оперируем вторым по счету.
С самого утра девочки в сестринской только и говорят, какого красавчика-баскетболиста занесло в нашу больницу! И все ведь благодаря Ветрову. Звезды баскетбола оперируются у лучших.
Даже будучи погруженной в собственные мысли и переживания,
– Он в Википедии есть, смотри, - показала мне Света экран своего сотового, едва я налила себе чаю. Информации в сети нашлось не так много, но на фотографии этот мужчина выглядел очень даже. Ну просто очень ничего! Я невольно засмотрелась.
– И вот гляди, я нашла его еще тут и вот тут. И тут. Обрати внимание, каким маленьким кажется баскетбольный мяч в его руках! Словно игрушечный!
– Ого... И правда не мяч, а мячик.
Мы замерли буквально на одну секундочку. Рты раскрыли, смотрим. Ну хорошо, на три секундочки.
– Два десять ростом? Да ладно!
– ахаю я.
– Всего двадцать четыре года, прикинь, - говорит Света.
– А улыбка какая потрясающая!
– Наверное, виниры.
– Иностранные звезды будто с ними рождаются, - со вздохом.
– Он весь сезон успешно отыграл в нашем спортивном клубе «Енисей», и вот под конец такая травма. Обидно.
– Ну ничего, починим! К следующему сезону будет как новенький, - обнадеживаю я.
Молодая перспективная звезда баскетбола на прошлом матче неудачно упал и разорвал ахиллово сухожилие на левой ноге. Безумно обидно! Но случается. Травме всего два дня, а это значит, что у спортсмена есть все шансы полностью восстановиться и продолжить карьеру. Если Ветров, конечно, проведет операцию безупречно. Что он непременно сделает. Иначе просто не умеет. Потом Пауля Обста ждет месяц-полтора восстановления - и вперед! К новым вершинам.
С легкой улыбкой на лице я моюсь и захожу в операционную. Соскучилась по здешней атмосфере, не терпится заняться делом. Вот такая активная работа — моя любимая. Хотя и разных хозяйственных задач у нас уйма. Нужно держать операционные в порядке. Следить за тем, чтобы всё лежало на своих местах и всего хватало. Но куда без рутины? Вот мы и чередуем.
Первым делом мне следует подготовить инструменты. Хирурги уже здесь, ждут наркоз. Я приветливо всем улыбаюсь и здороваюсь с пациентом.
– Добрый день!
Пауль, двадцать четыре года, два метра десять сантиметров ростом, сидит на столе и от скуки разглядывает пальцы на собственных руках. При моем появлении этот громила поднимает глаза, многозначительно искривляет правую бровь и... улыбается! Во все свои тридцать два, или сколько их там у него, белоснежных винира. Выглядит это... ну крайне эффектно.
Наши глаза встречаются, и он здоровается в ответ. Но как-то очень длинно, я могу распознать только «доброе утро» из его речи. По-немецки не болтаю, знаю буквально десять-двадцать слов. Спортсмен с интересом смотрит на меня, следит
Анестезиолог приглашает Пауля занять правильное положение, чтобы сделать спинальную анестезию. Объясняет, что сейчас будет делать и что тот почувствует. Пауль что-то спрашивает на английском, будто сомневается.
Перед операциями волнуются все. И взрослые сильные мужчины ничуть не меньше, чем хрупкие девушки. А у Пауля-то и вовсе карьера на кону.
Я прохожу мимо спортсмена, как вдруг тот снова что-то говорит. Мне. Невольно останавливаюсь, смотрю на него. Исключительно из обычной вежливости. В этот момент он берет меня за руку своими двумя, мягко сжимает ладонь и произносит много-много незнакомых слов.
– Я вас не понимаю, - качаю головой.
– Не откажет ли такая красивая девушка поддержать невезучего спортсмена во время операции?
– переводит стоящий позади Ветров. Его спокойный голос заполняет помещение и окутывает меня.
– А, еще он добавляет «пожалуйста».
– О боже, - говорю я, слегка порозовев. Пауль не делает ничего угрожающего и так мило смотрит, что я немного теряюсь. Хотя обычно не люблю, когда пациенты без разрешения меня касаются.
– Вы меня расстерилизовали!
– киваю на руку, которую он отпускать, судя по всему, не собирается.
Немец что-то говорит врачам. Илья ему отвечает с легкой улыбкой:
– Нет, это моя операционная сестра, Пауль. Моя, не ваша. Я первым ее заприметил.
Сначала он произносит фразу на русском, и мы взрываемся смехом. Тогда Илья повторяет по-немецки, и Пауль поджимает губы. Пытается спорить.
– Нет, я решительно отказываюсь звать другую. Мне тоже нравится именно эта, - с юмором спорит Илья. Он снова говорит сначала по-русски, потом сам себя переводит.
– Вам придется смириться.
Будто это легко. Сам-то за пять лет так и не смог!
Анестезиолог обращается к пациенту и повторяет просьбу занять верное положение.
Мои щеки уже просто красные! Мне двадцать пять лет, я симпатичная и приветливая. И мне довольно часто оказывают знаки внимания, в том числе пациенты. Когда они в сознании, разумеется. И я практически никогда не смущаюсь. Это все Ветров. Рядом с ним мне всегда только восемнадцать. И внутри все трепещет, какое-то сладкое волнение. У каждой фразы двойной смысл.
Я мягко освобождаюсь от рук спортсмена, тот выглядит крайне огорченным.
– Не переживайте, вы в надежных руках, - набираюсь смелости и оборачиваюсь. Указываю кивком на Илью.
Тот в прекрасном настроении, немец ему что-то говорит, зав со смехом отвечает. Кивает мне на двери:
– Полина, перемывайся, - строго.
– Извините, я нужна Илье Викторовичу, - улыбаюсь Паулю и спешу в моечную. Не забыв перед уходом бросить выразительный взгляд на зава.
Илья переводит мои слова. И мне почему-то кажется, что добавляет что-то от себя. Может, дело в языке, конечно, но уж очень длинная фраза получилась.