Я буду в маске
Шрифт:
Решив сразу же прислушаться к своему же совету, я опять взяла в руки телефон и набрала номер Льва. Трубку он снял после третьего гудка.
– Доброе утро, Дашенька, - бодро ответил он.
– Доброе, - улыбнувшись, произнесла я.
– Как дела?
– задал он вопрос, опередив меня на долю секунды.
– Отлично. Как у тебя?
– Почти так же.
– Почему почти?
– Полностью отлично мои дела станут, когда ты скажешь мне, что не передумала и что планы на сегодня я строил не зря.
– Я не передумала, - сказала я томно и тут же
– И сообщить об этом я была готова ещё вчера вечером, но ты не пожелал снять трубку.
Лев помолчал секунду и ответил извинительным и ласковым тоном:
– Извини. Занят был. А когда увидел твои звонки, перезванивать уже было поздно.
– Так и быть, на первый раз прощаю, - нарочито снисходительно ответила я, а потом игриво поинтересовалась: - И какие у нас планы?
– Как и обещал - грандиозные, - с загадочной интонацией ответил Лев.
– Я заеду за тобой в два часа. Будь готова.
– Хорошо, - не задумываясь, согласилась я.
– Форма одежды?
– На твой изумительный вкус. Ты, Дашенька, в любой одежде хороша, - сделал он комплимент.
– Как подъеду, позвоню.
– Договорились, - ответила я.
– Целую. До встречи.
– И я тебя целую.
С улыбкой на лице я положила трубку на стол. Затем поднялась со стула и, шагнув к раковине, принялась мыть испачканную за утро посуду, потом, посмотрев на плиту, решила почистить и ее. Надо же было как-то и чем-то себя занять до назначенного времени.
Лев приехал в десять минут третьего, во всяком случае именно в это время он мне перезвонил. И к этому времени я была полностью собрана: сделала прическу из французской косы, нанесла макияж и даже успела накрасить ногти в тон к платью. Платье я надела вчерашнее, подаренное мне Жанкой. По нескольким причинам. Во-первых, оно мне нравилось - наряд идеально сидел на моей фигуре, во-вторых, в этом платье можно бы пойти куда угодно, ну и, в-третьих, из-за его цвета. Красный. Цвет страсти, желания и любви. Таким образом я хотела дать визуальный намек Льву. И в данном случае красный цвет был отнюдь не запрещающим, а разрешающе-провокационным.
Поговорив со Львом меньше минуты, я поспешила на улицу. Майский вышел из своей машины мне навстречу. Запечатлев на моих губах вкусный и долгий поцелуй, он заключил меня в нежные объятия и прошептал на ушко:
– Даша, я так соскучился.
– Я тоже, - ответил я. Лев прекратил меня обнимать и с довольно улыбкой сказал:
– Ты, как всегда, прекрасна.
– Спасибо, - ответила я, чувствуя румянец на щеках… Боже, Дашка, ты опять краснеешь? Рядом со Львом так всегда, пора бы привыкнуть.
– Куда мы поедем?
– Сюрприз… Ты мне доверяешь?
– Доверяю, - ответила я чистую правду. Ведь я была уверена - этому мужчине можно доверять и возможно довериться, даже в самом сокровенном, личном. Интимном.
Мы сели в автомобиль, Майский завёл мотор, и мы тут же поспешили в неизвестном мне пока направлении.
Первые минут десять ехали молча. Я всматривалась в окно, пытаясь понять, куда держит путь мой писатель.
– И все-таки, ответь мне, куда ты меня везешь?
Майский покосился на меня с прищуром, но ответил:
– В наш загородный дом.
– В загородный?
– уточнила я, Лев кивнул.
– И мы… там будем одни?
– И да, и нет, - ответил Лев, вновь покосившись на меня.
– Там сейчас Лёня, мой брат, но вечером он уедет в командировку.
Я кивнула и, опять посмотрев в окно, задала вопрос, который раньше даже не приходил мне в голову:
– А где твои родители?
Лев помолчал несколько секунд, делая вид, что полностью сконцентрирован на дороге.
– Они умерли, - тихо ответил он.
– Извини, - стушевалась я и погладила его по плечу.
– Ничего, ты ж не знала, - он грустно улыбнулся и принялся рассказывать: - Я тогда жил заграницей. Мама тяжело болела, онкология… Лечение ей мало помогало, просто немного продлевало жизнь, дорогостоящие таблетки избавляли от мучительных болей…. Ей становилось хуже не столько физически, сколько эмоционально, болезнь жгла ее, мама это понимала… - Майский нахмурился, интенсивно заморгал.
– Когда она умерла, отец не находил себе места… Ты когда-нибудь слышала такое выражение - “лебединая верность”?
– спросил Лев, я кивнула.
– Ну так вот она отца, можно сказать, и погубила, не смог он жить без мамы. В течение года перенес на ногах два инфаркта, а третий его убил.
– Соболезную… - произнесла я тихо. Лев посмотрел на меня, коснулся руки и сказал:
– Это было давно… Я рад, что у меня есть брат, - Лев улыбнулся и добавил: - Правда, его чрезмерная опека порой раздражает.
– Опекает – значит любит. Ты же тоже у него один из близких остался, - решилась я вступиться за Леонида. Лев, соглашаясь, кивнул и тут же задал аналогичный вопрос:
– А твои родители?
– Мои родители уже лет пять живут в области. Отец рано, по выслуге лет, ушел на пенсию, а вспомнив про дом, оставленный ему в наследство, решил уехать из города и заделаться фермером. Мама, как верная жена декабриста, последовала за ним. Сейчас она у меня заведующая местным почтовым отделением. Оба счастливы и довольны.
– Это здорово, что счастливы. Ты часто у них бываешь?
– Стараюсь, - пожала я плечами.
– Про близких нельзя забывать… Хочешь, мы можем к ним съездить в следующие выходные?
– предложил вдруг Лев.
– Было бы здорово, - ответила я с улыбкой.
Да, Лев прав, про близких нельзя забывать. Особенно это понимаешь, слыша такие грустные истории про родных, как у Льва. Надо съездить, Дашка. Вот в следующие выходные… Которые у тебя теперь полностью свободны.
Тут Майский свернул с асфальтированной на проселочную, но вполне добротную дорогу. Здесь находился частный сектор, чем-то похожий на тот, где находилось здание клуба “Трёх масок”… Дашка! Когда ж ты прекратишь вспоминать про этот клуб? Решила – забудь, наконец!